Второй день вспоминаю этого парня... имя его так и не всплыло в памяти, зато вертятся-крутятся в голове обрывки песен, дрожащие звуки струн, словно долгое затухающее эхо. Певец давно спит вечным сном под замшелой скалой по другую сторону неба, и дух его, если воздалось ему по его вере, пирует в небесном чертоге бок о бок с братом и невестой, а вот его песням, как оказалось, преградой не стала ни смерть, ни граница Вселенной.
Ему было лет семнадцать, наверное. Как и почему успел поседеть семнадцатилетний парень - не знаю, он не рассказывал, а в душу к нему никто не лез... ну, это и понятно - в банде никто ни к кому не лез. Один только раз он сам ко мне подошёл: дескать, слышал, как я во сне сказал "аники", верно ли, что у меня брат есть? Я ответил - "был"... мне так было проще, чем рассказывать. А его словно прорвало вдруг - у него тоже был брат. Младше его на год. Погиб, когда на их селение налетели императорские солдаты. Мятежников искали. Мальчик подружку защитить пытался, которая кому-то из солдат приглянулась... не смог. Брат его тогда в городе был, за подарком невесте ездил. Вернулся к пепелищу...
Мы к нему в могилу тогда его гусли-шэ положили и пару серёжек с голубыми камешками, что среди его вещей нашли - тот самый подарок для невесты. Быть может, ждёт она его там, за чертой - так пусть не с пустыми руками придёт к любимой, - так рассудил кто-то из наших.

И когда придёт время отправиться
В свой навеки последний приют,
По тебе зарыдает красавица,
Волки воем меня отпоют...