Знаешь, ведь может случиться, что я перестану
Писать эти злые стихи, пить коньяк по утрам,
И телепатия станет мне - как иностранный,
И на ведение в вальсе не сдам на права,

Продам задорого шило, что в зад впивалось -
Почём нынче вечный двигатель, сорт второй? -
И дам спокойно поставить себе диагноз,
И врач мне подпишет рецепт недрожащей рукой,

И небо мне будет кричать - я его не услышу,
И сердце рванётся наружу - а я не пойму,
Что я долго дрался с собой, проиграл - и не выжил.
И даже неважно, сколь долго потом проживу.


Без паники: я просто дописал старый, да ещё и не особо нравящийся стих.

Если пойти на север - там будет почта,
Лучше пойти на юг - там уже тепло.
С запада к нам ежедневно приходят ночи,
Разные или одна - как кому свезло.

Если восток светлеет, то скоро утро,
Можно пойти навстречу - бери хлеб-соль.
Если трёхмерный компас устроить мудро -
Две стороны в запасе, иначе - ноль.

Две стороны - наверх или вниз. Всё просто.
Что получилось? Шесть? Тесноват мирок.
Я постою немного на перекрёстке,
Прежде чем выбрать одну из шести дорог.

Когда он играет с новою жертвой,
Весь мир, не дыша, замирает вокруг.
Он знает момент, когда просят о смерти
От не знающих жалости ласковых рук -
Камикадзе любви,
Самурай императора Неба...
              © Ольга Арефьева

Человек-когнитивный диссонанс.
У меня от тебя - мурашки по коже:
Только всё устаканится, сразу - хрясь,
И земля из-под ног, и ничто не поможет.

Только выберешь линию, точку, маршрут,
Примешь всё, и поймёшь, и простишь где-то даже -
Как окажешься голым, зимой, на краю,
Безоружным, босым, обвиняемым в краже,

И поверишь, что сам сделал муху слоном,
Что всё было не так, да и это неважно...
Чёрт возьми, я вморозился в лёд, как тритон,
А ты хочешь сказать, что здесь жарко и влажно?!

Если камень нагреть и опять охладить,
Он рассыпется пылью, он станет трухою...
Минотавр, я давно уже выронил нить!
И случайная нежность - пугает до боли.

эпиграф

По четвергам не подаю.
Особенно - надежд и жалоб.
Не попадайте под струю,
Когда высовываю жало.
Не нарывайтесь на отказ,
Пытаясь выбить слишком много:
Мои щедроты - не про вас,
За подаяньем - это к Богу.
И объяснять вам сколько раз,
Что я нисколько не играю?
Я - сволочь. В профиль и анфас.
Рубашка - к телу. Хата - с краю.

Настроение сейчас - мизантроплю

Я посылаю всё нахуй, смеюсь и плачу,
я - продавец ваших страхов, слова - на сдачу
(на три копейки хорея, на десять - ямба),
я ни о чём не жалею: нет - и не надо!
За три мохито продамся на целый вечер
(ау, любители Хармса, иду навстречу,
как скорый поезд по рельсам, как с гор - лавина!),
я не умею быть трезвым наполовину.
В моём анализе кофе крови не будет,
я - человек-катастрофа. Поймите, люди,
вам не захочется видеть, что будет дальше!
Меня легко ненавидеть за привкус фальши:
стихами врать не умею - умею взглядом.
Перелистни поскорее - я брызжу ядом...
Постой, ты помнишь, как прежде?.. Забей. Забыли.
Моей дурацкой надежде сломали крылья.

Полюби меня: хмурым, усталым и злым,
Истерично влюблённым, смертельно больным,
Ненарочно жестоким на уровне слов,
За душой - ничего, кроме пачки стихов,

На уме - только пиво и секс, да ещё -
Как бы денег нарыть, чтоб всегда под расчёт,
Равнодушной скотиной, бездомным шутом
Полюби, не надеясь на "вдруг" и "потом",

И пеняй на себя, если я вдруг уйду,
Как пришёл - по осеннему слабому льду,
Прихватив твоё сердце, оставив ключи...
Ибо это мой способ наивность лечить.

В колонках играет - Jam - Наёмники

У нас категорически темно,
С платформы поезда идут вслепую,
А небо - как разбитое окно,
И из него холодный ветер дует,

По левой стороне цепь фонарей,
По правой что-то возится в потёмках...
А мы могли бы быть чуть-чуть добрей,
Да незачем. Не склеивай обломков,

Не собирай обрывков, не греши -
Не вороши былого, эксгуматор.
На девять жизней - ни одной души...
Ну как назвать такое, чтоб не матом?

эпиграф

Холодный рассвет ноября у меня в крови,
И может быть, нет и не было той любви,
А может, и вовсе нету любви земной,
Но что же тогда срослось у меня с тобой?

Пусть те, кто огнём не могут - словами клеймят,
Мол, в дёготь, к столбу, плетьми бы - тебя, меня,
И воля бы их - нас с тобой бы давно в сырьё...
Я лишь улыбаюсь на это - во имя твоё.

Танцуй, танцуй на моей могиле:
Ave Maria - течет латынь.
              © Яшка Каzанова

Танцуй, танцуй, выбивай шагами
По полу бешеный чёткий ритм!
Через Вселенную между нами -
Через ползала - струна звенит,
Вспыхнуть, коснуться, скользнуть, отпрянуть,
Шаг, поворот, оглянись, замри...
Снегу за окнами мстит italiano
Солнечным ветром у нас внутри.

Здесь, под обложкой, ждут тебя всегда,
И чай томится в чайнике пузатом.
Твоё мгновенье тянется года
Для тех, кто ждёт. Но ты не виновата,

Ты выбираешь жизнь, а мы - лишь сон...
Но этот сон тебя не позабудет.
Мы за тебя сегодня - слышишь? - пьём,
И нету виноватых здесь и судей,

И нет врагов - закончилась война,
Устали боги и устали люди,
Придуманные, чтобы ждать, когда
Ты вновь откроешь нашу Книгу Судеб.


Update: Кросспост в Fushigi_Yuugi

Мне снится зима, как всегда за два месяца до,
Мне снится заснеженный город - по белому белым,
И мягкие хлопья на землю идут, как на дно,
И наши следы ото всех укрывают умело,

Я сердце на длинном стебле под пальто донесу
И в руки вложу тебе, веря, что будет не больно.
Зима, словно ластик, стирает тропинки в лесу,
И гладит больные виски ледяною ладонью.

Но тают снежинки на чёлке, смеются глаза,
И голос звучит так тепло и нисколько не строже,
Когда говорит мне: "Я жду тебя здесь полчаса,
Возьми меня за руку и не теряйся так больше".

Поезд "Вчера - Сегодня".
Ночь. Перегон. Вокзал.
На полустанке Полночь
Кто-то опять отстал,

Долго стоял на перроне,
Глядя бессильно вслед...
Будут встречать - сегодня -
Тех, кого в поезде нет.

Наших маршрутов карта
Вся в маркерах "не сбылось"...
Поезд "Сегодня - Завтра".
За опоздавших - тост.

Вдеть в иглу любовь, залатать дыру
На душе - а то, вон, набивка лезет...
Я с утра всё в толк никак не возьму,
Стоит ли чинить, если бесполезно,

Если всё равно, стоит лишь зашить,
Как опять прорвётся везде, где тонко,
И такое чувство, как будто жизнь
Неизменно сводится к вечной штопке.

Да ещё прогноз, как часы, спешит -
Вместо снега снова невнятный дождик.
Дорифмую швы поперёк души,
А пароль... пароль поменяю позже.

Подбросил монетку, смотрю, как играет луч
На аверсе, реверсе, гурте - искрится, пляшет...
Он так же играл на гранях, когда я ключ
От сердца швырял в лицо тебе - в рукопашной.

Никто не просил меня! Сам распахнулся, сам
Стащил через голову и отшвырнул кольчугу,
Мне просто хотелось верить твоим глазам...
Нет, я не ищу оправданий. Я мог быть другом,

Но я... Всё ещё люблю - дурак дураком,
Отчаянно, словно это кому-нибудь нужно,
И замирая, смотрю, как встаёт ребром
Монета, где аверс/реверс - любовь и дружба.

Жизнь могла бы быть гораздо проще без патологической тяги объяснять.
© DoC

По Невскому бредут, танцуя, кришнаиты
И предлагают книги пейсатым иудеям.
Меня зовут куда-то, а я в ответ - "иди ты..."
И уточняю тихо, куда - и чуть правее.

Я невъебенно точен в желаниях и фразах:
Я закрываю Питер, как закрывают книгу -
Перечитаю позже. Я не земля, я фаза,
А ты - в противофазе, и в этом вся интрига.


P.S. Эпизод с кришнаитами и иудеями абсолютно реален и наблюдался мной в воскресенье днём на Невском проспекте.

Как-то много всего и сразу, и не пишется в рифму, и не хочется даже.
Поселилась в сердце зараза, а казалось - всё мимо, и не мне, и не важно.
Утром в пятницу в ванной, роняя васаби в воду, ел суши с угрём и с крабом,
ощущал себя в фильме, час двадцать до коды, и было чувство чужого взгляда.
Возвращался потом два раза, забыл мобильник, ну что тут скажешь - тупой уёбок.
Лифт угнали зато - и он тут же сломался, вот повезло-то, что я не в нём был.
А потом звали трахаться, пить текилу, смотреть про ниндзя - в три разных места,
а мне не впёрлось, в падлу, постыло, я вообще не отсюда - и это хоть честно.
Всё кристально понятно, просто пишу неточно, слова теряю в нирванном "где-то":
как я ни отпирался, у меня, похоже, просто закончилось субъективное лето.

Нужно уметь такие писать стихи,
Чтоб иметь право юзать глагольные рифмы,
Чтобы читателю точно не до чепухи,
Не до критических, сразу под кожу - и в лимфу,
Нужно до хруста чувствовать каждый шаг,
Чтоб передать его в выжимке букв бессочной,
Чтоб по прочтении - слабость и звон в ушах,
А на изнанке век пляшут злые точки,
Нужно себя - другим, наповал и влёт,
Литься вином, как им стала вода Галилеи,
Чтобы на философское "всё пройдёт"
Право иметь порой отвечать "не верю".

Настроение сейчас - что-то из области размышлений о смысле жизни

Мне нравится жить - набело,
Вычёркивать наболевшее,
Кромсать по живому, наглому,
Края обжигать свечкою,

От жизни ждать невозможного,
Не ждать ничего - якобы,
И в блендер ошмётки прошлого
Кидать вперемешку с ягодой.

Настроение сейчас - умер Бергман...

А я тебя разлиновываю стихами,
Как будто черчу границу,
Не рифмы - клейма
Тебя по периметру, по берегам, по краю,
Разведчик Штирлиц -
Вплавь сквозь Солярис Лема,
Верёвки строчек - сорок процентов хлопка,
И узел хитрый,
Таким не стереть запястья...
Я стих на шею себе накину неловко.
Окно открыто.
Я поскользнусь от счастья.

Дьявол может плакать от зависти:
Я тебя никому не отдам.
Всё, что мне в этом мире нравится,
Хочешь, брошу к твоим ногам?
Всё, что мной не тебе обещано,
Позабыто ко всем чертям.
Коль сама не уйдёшь, моя женщина,
Я тебя никому не отдам.
Я на вечер побуду искренним
И скажу безо всяких драм:
Без тебя мне как-то... немыслимо.
Я тебя никому не отдам.

Настроение сейчас - don't you think i'm just a silly boy?