И Нострадамус страдает мнимо,
Мнётся в дверях, говорит красиво,
Что-то пророчит почти что в рифму,
Зал впечатлён, притушите свет!
Если осмелится наш страдалец
Леди Кассандру позвать на танец,
Может быть, страхи её притихнут
И не позволят ответить "нет".

Будет по тёмному залу кружиться
Полумифических пара провидцев,
В светской беседе легко касаться
Тем на пятнадцать веков поздней,
И принимая с подноса гарсона
Тонкий бокал каберне совиньона,
Вместе смеяться профдеформации,
Вместе следить за игрой огней...

Только одно и смущает, Боже:
Женщина с самой жемчужной кожей
Вместо того, чтобы просто сдаться,
Просит зачем-то поверить ей.

Обо мне - вот чёрт! - не написано в Википедии!
Впрочем, ну что там можно было бы написать?
Строчит стихи, сидит на пивной диете и
Слишком часто, пожалуй, слышит в башке голоса?

Это неинтересно, и вообще - никого не касается,
И если меня отчленить от текста - я сер и прост.
На вопрос "как ты это пишешь?" отвечу "пальцами",
Но личные тараканы больно кусают за мягкий мозг.

Обо мне - вот чёрт! - даже слухов ещё не выпустили,
Ни похабных сплетен, ни даже дурацких обид,
Ну вот и что я тут ношусь со своими истинами,
Если у меня от этого самолюбие так болит?

Пойду, почешу своё эго какой-нибудь пиар-акцией,
Вот только придумаю... Впрочем, времени как-то нет.
Что ж, понадеюсь на то, что своими стансами,
Не заработав славы, сумею хоть оплатить билет

На поезд в Небо.

А я буду жить, вдохновенно врать, и летать, и падать,
Разбиваться снова о толстый лёд и писать стихи,
И своих искать в самый страшный дождь по рукам и взглядам,
И вставать под ветер, как под обстрел, и сырые мхи
Расстилать под ноги, как ковролин, как дорожку к трапу,
Да, я буду жить, и ломаться вдребезги об любовь,
Знать команды "рядом", "апорт" и "фас" и на счастье лапу
Подавать, как Джим, и искать своё, и из всех стволов -
Оружейных, гулких - лететь к луне, пробивая дыры
В этом тусклом небе, чтоб брызгал в них, как осколки, свет,
Да, я буду жить, у меня остались ещё кумиры,
У которых я не сидел на кухне, и сигарет
Не стрелял под утро, следя, как тихо в окне светлеет,
У меня остались ещё маршруты и вишлисты,
У меня остались ещё слоты, я в игре, я в деле,
И я буду жить, потому что плюс - у меня есть ты.

Мэм, угостите паяца пиццей!
Голоден так, что готов влюбиться,
С неба за шиворот льёт водица,
Топать ещё полтора часа.

Я бы Вам спел, да хриплю безбожно,
Горло бы чем промочить... Похоже,
На сапогах поистёрлась кожа.
Я невесом на людских весах,

Не обладаю конём и златом,
Не одеваюсь в шелка богато,
Жизнь напролёт всё бреду куда-то,
Песни сплетая по мере сил.

Давеча в припортовой таверне
Вдоволь напился дрянным портвейном,
То-то теперь так легко и скверно, -
Но на халяву и уксус мил.

Мэм, подоприте лицо рукою!
Я Вам сыграю сейчас такое,
Словно не знать никому покоя,
Раз разглядев, как же Вы свежи!

Если нет пиццы, краюха хлеба
Стала б достойной наградой мне бы...
Нам, менестрелям, открыто небо,
Но без еды на земле не жить.

Печальный джокер играет в покер
Колодой старых, затёртых карт.
Сегодня в полночь выходят сроки -
Возврат к началу координат.

Печальный Роджер играет тоже,
Пьёт за Тортугу дешёвый ром.
Сегодня в полночь ему, быть может,
По блату включат хороший сон.

Печальный диджей меняет диски
Внутри джук-бокса, играет джаз,
Лёд растворился в стакане виски,
Неон над стойкой почти погас.

Печальный бар у дороги в небо
Для дальнобойщиков и бродяг...
И если ты там ни разу не был,
Тебе на небо пока нельзя.

...есть подозрение, что именно в этом баре сидит человек за столиком в углу...

P.S. Пока писал, выяснил, что картонная подставка под ёмкость с пивом называется би́рдекель, а те, кто их коллекционирует - тегестологисты. Хорошенько подумал и решил в стих это таки не вставлять =)))

Шепни на ушко пустую сальность.
Смотри - лопатки, смотри - ключицы
(Поводит зябко, такая малость,
Как будто вправду тебя боится),

Шепни на ушко банальность, пошлость,
Скажи ей "детка, пойдёмте в нумер",
Дари ей жемчуг, дари ей роскошь,
(Ах, лампа в розовом абажуре

Так красит лица), рукою жадной
Крадись к колену. Мундштук прикусит,
Ресницы вскинет коротким взглядом
(Глаза очерчены чёрным густо),

Едва прикрытой шифоном грудью
Качнётся ближе. Забава? - Мука...
Бульвар к рассвету почти безлюден,
Окно раскрыто, с реки - ни звука.

Шепни на ушко, рукой по бёдрам,
Неважно - сколько... Тоска - к рассвету,
Сценарий ночи, похоже, содран
С синематографа и куплетов

Кафешантанных. Шепни на ушко,
Серьга качнётся, фонарь погаснет,
Рукой по бёдрам - замрёт послушно...
Музей Тюссо. Восковое счастье.

Органайзером уже тронут слегка ноябрь
(Там ещё день рожденья - как бы не позабыть!),
Доедаю август, обгрызенный по краям,
А недели мимо, как верстовые столбы.

Строить планы на Вечность - главное дело дня.
Не хватает времени спать - отосплюсь в гробу.
Есть программа-макси - прожить эту жизнь не зря,
Значит, поздно кидаться к маме с "я не смогу!".

Это можно читать как мантру, как "отченаш",
Написать зубной пастой на зеркале и окне:
Мир тебя не предаст, если сам себя не предашь,
Но предать себя - так просто, что проще нет.

Органайзером уже тронут слегка ноябрь,
А сегодня август, но - всё ещё не король!
Как-то странно учиться думать, что жизнь - твоя,
И лишь ты выбираешь сцену, и зал, и роль.

Кто-то снова встал на мою могилу
И стоит, дубина, как в чистом поле.
Кабы солнце с неба да не светило,
Я бы точно шоу ему устроил.

Взяли моду, суки, топтаться сверху,
Ну, большак, и что с того? Думать надо!
Вот сейчас как встану - уж будет смеху,
Слой земли - непрочная мне преграда.

Только солнце светит, жужжат стрекозки,
Разморило что-то, лень встать из гроба...
Ну и стой, дурак, здесь навек - берёзкой.
Украшай пейзаж. Я сегодня... добрый.

Главные герои любят на дорогах свершений терять своих спутников, неизменно скорбя и угрызаясь. И добро, если хоть строчкой упомянут об этом менестрели, слагая песни о подвигах.
Этих двоих чародей превратил в каменные ступени, ведущие к трону в большом зале древнего чёрного замка, стоящего на самой высокой чёрной скале на самом краю света.

Я бы выпал, я бы выбыл, я бы выбрал всё иначе,
Липкий пепел к ветру липнет, небу страшно, небо плачет,
Мы с тобою, liebe, глыбы, заколдованные камни,
Плачут скрипки, звуки зыбки, наплывает облаками
Караван Фата-Морганы, слышен звон мечей картонных,
Ты не слышишь, я всё тише, мы с тобою - камни трона,
Камни трона в старом замке, где сидит король бумажный,
Наша вечность нас не лечит, мы ошиблись лишь однажды,
Промахнулись, оступились, навсегда остались вместе -
В чьей-то песне, нам так тесно в этом замке поднебесья,
Я бы выбрал - не спросили, я бы выбыл - только поздно,
Мы с тобою - камни трона, подпирающего звёзды,
Запах страха, пурпур, бархат, мы остались только в песне,
Я бы выпал, только, liebe, лучше - камнем, лишь бы - вместе.

И если снова идти по следу,
То - отвлекаясь на землянику,
И если пить за твою победу,
То не стопарик, а всю бутылку,
И если петь - то, наверно, хором,
И если драться - до первой крови...
Я прокрадусь до калитки вором,
Надысь свою проигравшим долю,
Трава не дрогнет, не скрипнут двери,
Не выйдешь в сени, босой спросонья...
Мы будем пить за тебя и верить,
Что ты вернулся тогда из боя,
Что если снова идти по следу,
То - отвлекаясь на землянику,
Что если пить за твою победу -
То не стопарик, а всю бутылку,
Что утром встанем опять с похмелья
И кто-то мрачный не ляпнет сдуру:
Поминки, мол, наше всё веселье!
Ты просто встал затушить окурок.

Я был богат, как персидский царь,
И беден был, словно ветер в ивах:
Я токовал, как весной глухарь,
Когда ты просто спешила мимо.

Я плёл слова кружевами лжи,
Я просто думал, что так надёжней.
Но если б мог, я б тебе служил:
Охраной, нянькой, шутом, вельможей.

А я уводил свои корабли
На Юг и Запад по первому слову,
Иначе точно б тебя убил,
Чтоб ты не стала женой другого.

Так мы и жили - ты здесь, а я...
Я вечно рядом - но только в мыслях.
А скальды пели, что кораблям
Я отдал сердце. И горько-кислым

Моим губам представлялся вкус
Тех сладких песен. Враньё, придурки!
Смотри, вот нитка жемчужных бус...
Я их привёз для твоей дочурки.


Похоже на квенту для какой-нибудь игрушки. Я б такого сыграл =)

Подобное лечи подобным: сердце -
Цветами и сентябрьской клубникой,
Тоску по иномирью - толстой книгой
Иль долгою беседой с иноверцем,

Простуду - перепутьем бездорожья,
А головную боль - тяжёлым шлемом,
И если грязь кругом - не плачь о белом,
А если страшно - миру страшно тоже,

Утешь его. Подобное - подобным:
Смятенье чувств - грозой иль рёвом битвы,
Сердцебиенье - танцевальным ритмом,
Отчаянье - огромным небосводом,

Безумие - любовью. Это просто -
Без ампутаций, скальпелей и крови.
Так тоже, правда, больно. Очень больно.
Но если выдержишь - увидишь звёзды.

Пляшет в зрачках побуквенный передоз,
Чёрная жажда выпить до капли душу:
Я, увлечённый кем-то, - как гончий пёс,
Смазанной молнией мчусь по следам наружу,

Прочь из своей спокойной привычки ждать.
Жажда догнать и впиться - моё! до слова!
Я, увлекаясь, ставлю на лоб печать,
А посторонним кажется - что короной

Нежно чело венчаю объекта чувств.
Ха, разбежались, как же! Я рву на части,
Я забираю всё, я узнаю вкус...
Я увлекаюсь... бойся моих пристрастий.

Обвиняю тебя в бессмертных,
В неизбывных твоих грехах!
Дура-девочка, ты - не стерва,
Ты - стервятница при богах:

Обглодать до кости идею,
Выжидать на краю зрачка...
Если мне повезёт - успею
С твоего сорваться крючка.

Я иду между сном и былью
Прямо в небо - мостить мосты.
Над дорогой черно от крыльев
Целой стаи таких, как ты.

Я навсегда помечен твоей любовью -
Словно бы небо упало и разлилось
Брызгами слёз на записки у изголовья,
На изумрудных, хищных, как страх, стрекоз,

На веера и полы одежд парадных,
На лепестки пионов в моей горсти,
Я навсегда помечен твоей неправдой,
Словно клеймом, прорезанным до кости,

Я навсегда помечен твоей дорогой,
Как половодьем вырванный с корнем вяз,
Я навсегда... всегда - это слишком много,
Но я тобой был сброшен из князей в грязь,

В топкое чувство жалости к проигравшим,
В жирную ряску слабости... никогда
Я не забуду роспись по краю чаши,
Яд из которой ты допила до дна.

- Что ты делаешь, Антония?
- Тетиву.
© Астрид Линдгрен, "Братья Львиное Сердце", по памяти

Я восемь дней как выбравшись из больницы,
Глохну от ритма жизни своей столицы,
И, рассыпаясь на ниточки и тряпицы,
Вою на солнце - видно, схожу с ума.

Температура пляшет на метке "тридцать",
Мир подступил вплотную к моим границам,
Я на него смотрю сквозь свои бойницы
И всё не вспомню, как началась война.

Слово - перо, а я собираю птицу,
Птице поётся, летается и не спится,
Я же четвёртый ряд поднимаю спицей,
Чтобы не выпал ветер из-под крыла.

Ты дочитаешь, перевернёшь страницу,
Словно не стою собственного мизинца,
Строчки не хватит, чтобы в меня влюбиться;
Что бы случилось, если б она была?

31 июля, в пятницу, приглашаю желающих послушать, как я читаю свои стихи.
Сбор с 19 часов, читать начнём по достижении кворума (но не позже 20:00) и продолжим до последнего живого клиента =)

Город - Москва. Адрес разошлю всем отметившимся (знакомых прошу иметь в виду, что читаю не у себя, не приедьте случайно не в то место).
Незнакомым со мной приходить можно, я не кусаюсь.
Поблагодарить можно будет в стоящую в коридоре шляпу. От кидания туда помидоров прошу воздержаться, мне её ещё носить.
"Сухого закона" не будет, ибо я сам вас боюсь и без пива не читаю.
Совершенномудрые принесут с собой свою кружку =)
Пожелания по прочтению конкретных текстов и прочие интересные предожения можно оставлять в комментариях.

P.S. Распространению информации буду рад.

Пожалуйста, небо, не плачь: все вернулись домой,
Дописаны сказки не кровью, а соком черники,
И птицы над лесом - лишь птицы, не слушай их крики,
И тихо в лесу просто так, а не перед войной.

Пожалуйста, небо, не хмурься, поверь и прости:
Мы выбрали жить до конца - а конца не случилось,
Подобные вещи невольно рождают терпимость
И веру в осмысленность каждого в мире пути.

Пожалуйста, небо, не думай, что нам по плечу
Держать на плечах и тебя, удержаться б над краем...
А впрочем - мы тоже, бывает, порой умираем,
И будет ошибкой сказать, что не страшно ничуть.

Закончились песни и дивный окончен рассказ...
Пожалуйста, небо, проснись. Мы приснились - и будет.
Как сказку назвать, если все чудеса - просто люди,
Которые выбрали быть, даже если - на час?

Песни злые и жуткие -
Как по сердцу наотмашь -
И дыши промежутками:
Помнишь прошлое, помнишь?
Сто смертей как нанизаны,
Сто любовей как сотканы,
Прорываешься снизу вверх,
Жизни меряешь сотнями.
Та река уже высохла,
Те миры уж разорваны,
И осталось от них от всех
Пара строчек... да вороны
Всех небес одинаковы,
Заштрихуют рассветное
Небо - злыми заплатами.
Звякнут звёзды монетами
И раскатятся под ноги.
Возвращаются призраки -
Все, кто признаны годными,
Все, сорившие жизнями
В кабаках по распутице,
По мирам обезбоженным...
Вот наступит - и сбудется.
Проходите, прохожие.


Вы не волнуйтесь, оно уже заканчивается, черновиков с больницы на пару штук осталось, не больше =)

Пляшут буквы на кончиках пальцев,
Не срываются, лгут, обжигают,
И дорога под ноги - чужая,
И не ловят свои наших раций
Голоса, уходящие глухо
В белый шум, в обгоревшее небо,
Пляшут буквы... я здесь ещё не был,
Мы - летучие мыши без слуха,
Мы летим, натыкаясь на стены,
Мы плывём, обдирая о скалы
Рёбер клетки, бортов оперенье...
Пляшут буквы, как будто не лень им,
Не срываются, жгут, тёмно-алым
Заливаются - кровь или угли,
Заблудившимся нам - цвет на знамя,
Знаменосец уходит за снами,
Небо взорвано солнцем полудня...
Разбегаются, путают строчки,
Пляшут буквы на кончиках пальцев,
И внутри в ритме этого танца
Что-то жжёт и прекрасного хочет.


Психотропная каша продолжается О_О