усни под собственную смерть
не бойся, не зови, не веруй
тебе воздастся полной мерой
за неумение стареть
смотри, прозрачные олени
нарисовались на стекле
морозной кистью, и скелет
рябины преклонил колени
у изголовья твоего
роняя кровь, как грозди ягод
ты не боишься? и не надо
здесь не осталось ничего
о чём бы стоило жалеть
погасли ненависть с любовью
и даже вкус рябинной крови
не унести с собою в смерть

Лучи прожекторов ласкают, как ладони,
И я почти взбешён, тебя ревнуя к ним,
Сжимаю кулаки - никто тебя не тронет,
Пока я в двух шагах, тобою одержим.

Мигает стробоскоп, выхватывая кадры,
Рубя твой разворот на цепь статичных поз.
Вечернее ревю сравнит тебя с гепардом, -
Как сто раз до того, не принимай всерьёз.

По сцене, как по льду, как по струне над сценой,
Как будто в первый раз, как будто - до конца,
Несёшься, как летишь, и взглядом, как прицелом,
Вцепляюсь в узкий блик бескровного лица.

Мгновенье темноты... и снова светопушка
Тебя захватит в плен и пригвоздит лучом,
И я вместе с тобой вдруг окажусь в ловушке.
Танцуй, мой личный ад. Не помни ни о чём.

Но если тебе всё время как-то не хочется быть собой,
То есть основание думать, что ты с собой не знаком.
Вы разминулись на сутки, не больше. И в дом пустой
Ты вошёл, как-то слишком легко поладив с замком,

А то и вовсе - найдя под порогом ключ. Перевёл часы,
Раздвинул шторы, смахнул с подоконника сор и пыль,
Вымел из междурамья сухой труп прошлогодней осы,
Стараясь не думать о том, что кто-то же здесь жил.

Теперь подступает зима, кто-то ходит по чердаку,
И ты бы уехал, но как достать с чердака саквояж?
Медикаменты пугают, ты прибегаешь порой к коньяку,
Хотя при свете утра ты понимаешь, что это блажь,

Просто смена сезонов. Наверное, стоит купить пальто.
Но однажды по лестнице сверху спускается прежний жилец,
Предъявляет претензии, и на плиту бежит молоко,
Ты нецензурно думаешь, что если он прав, то тебе конец.

Если вспомнить начало, всё становится сильно проще,
Даже виден эдакий макабрический хэппи-энд:
Не придётся таскаться в суды и делить жилплощадь,
Главное - синхронно ходить, освоить левосторонний почерк,
Чтобы не выдать себе и друг другу, что зеркала - нет.


Блин, неудобно, коряво и не нравится. Но сегодня всё пишется именно так и сопротивляется вычёсыванию =/ Хрмпф.

И ты глядишь свысока: ничего ведь красивого,
Так, веточка, сухоцветочка, девочка среднешкольного,
Всегда не к месту ни со своими спасибами,
Ни с восхищениями, ни с жалобным "больно мне",
Да и пачечка заложенных благоглупостей
Вылезает всегда не к месту - маминым голосом,
И ты глядишь свысока: ну тебе б её трудности,
Впрочем, зачем - своих хватает, от сих и до полюса,
Да ещё она тут - вся такая неловкая, неуклюжая,
И что в ней находят, мышь белая, такую только на опыты,
И платьице это... перешитое, с бантом и рюшами...
Зато её легко носить на руках, - говорят тебе шёпотом.

Ну, вот, собственно, и тот пресловутый текст, который я читал в субботу в "Маяке". Аудитории вроде бы понравилось, Джему, кажется, тоже =)

Идея, концепт и все благодарности за своевременную выдачу пинков в мою сторону принадлежат Глюку
Глюку же, Амибоши, Келир, Клиа, Леди, Либидэлю, Хэйке, Валентине и Джури - спасибо за совместную работу и красивый номер =)

Кукольных дел мастер лавку закроет на ночь,
Бархатных штор сумрак скроет от взглядов нас.
Кукольных дел мастер ставит наш лучший танец,
Он в нас влюблён слепо, он с нас не сводит глаз.

Мы опускаем взгляды, мы изменяем позы,
Глупо стоять в витрине за день устали мы.
Он что-то ищет, словно верит вполне серьёзно,
Что разгадает тайну, сделает мир живым -

Кукольный мир, полный вычурных механизмов,
С локонами из шёлка, глазками из стекла,
Шелест движений, полных странной своей жизнью -
Шаг, поворот, улыбка, три неизменных па...

Кукольных дел мастер делает новых кукол,
Мы наблюдаем хмуро - чем они лучше нас?
Так же на стол ложатся части с негромким стуком,
Так же кроит мастер шёлк, крепдешин, атлас...

Что-то не так, правда... Слушайте - бьётся сердце
Как-то неровно, словно входит неплотно в паз!
Кукольных дел мастер туго сшивает тельце,
Как он посмел испортить столь дорогой заказ?

Вьюга рычит в окна, снегом засыпан город,
Мастер глядит хмуро, вслух бормоча вздор:
- Как разбудить кукол в ночь, и метель, и холод?
- Как не спугнуть душу, пойманную в фарфор?..

Странного жаждет мастер, странным полны звуки,
Что-то не так, точно кончилось время игр.
Мастер бездумно чистит тряпкой от лака руки,
Смотрит ревниво с полок самый прекрасный мир -

Кукольный мир, полный вычурных механизмов,
С локонами из шёлка, глазками из стекла,
Шелест движений, полных странной своею жизнью -
Шаг, поворот, улыбка, три неизменных па...

[2009-09-07]

Я никогда не прощу тебя, небо, слышишь?
Синяя плоская крышка над голым местом,
Глупое небо, не спасшее двух мальчишек
От каблуков сапог, растоптавших детство.

Сказки остались дома, на пепелище.
Дождь опоздал - и теперь превращает пепел
В жидкую грязь под ногами у двух мальчишек,
Просто зацепленных рухнувшим оземь небом.

Нет справедливости - ни на земле, ни выше.
Синь заливает глаза, бьётся в горле комом:
Я никогда не прощу тебя, небо, слышишь?
Глупое небо над нашим сгоревшим домом...

Мне приснилась соль на твоей щеке,
Мне приснилось утро в горах зимой,
Вкус сакэ и лайма на языке,
И судьба, порезанная луной

Новорожденной; мне приснился дом,
И закат парчовый на рукавах,
Мне приснилось озеро подо льдом,
Заглянуть в которое не дал страх,

Надо льдом побитый зимой рогоз;
Мне приснился дом на краю небес.
Мне давно так здорово не спалось -
Словно умер здесь и туда воскрес.

А из окна льётся лунный шелест,
А под руками кипит работа:
Пряха ветров заплетает вереск,
Море и мёд. Канун Поворота

Приоткрывает тихонько двери,
И доливает вина в туманы.
Пряха ветров на глазок отмерит
Чаячьи крики, шум океана.

Будет суровым ветер прибрежный
К слабостям, страхам, тоске и горю,
Будет зато и родным, и нежным
К тем, кто к нему возвратится с моря.

Пряха ветров своё дело знает:
Ветер рождается точно к сроку.
Небо рассветом толкнётся в ставень -
Примет обновку под крылья сокол.

Наглость - второе счастье, а впрочем,
Если другого не завезли,
Брови презрительно-резкий очерк -
Как золотой, что блеснёт в пыли, -

Каждый нагнётся в земном поклоне,
Каждый уступит тебе в цене,
Если войдёшь королём в короне,
Даром что пусто всегда в мошне.

Между привычкой и счастьем - тропка
Для одного, и пытаться брось -
Не утаится вино под пробкой,
Не подведёт игрока авось.

Прячь же усмешку за кружкой эля
И никогда не считай гроши:
Высокомерие менестреля -
Щит и броня для нагой души.

Сначала я это написал.
Потом перечитал.
Потом понял, _что_ мне это напоминает...

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами...
и т.д.
© Марина Цветаева

Мне весело не думать о тебе,
Не выбирать слова для раздраженья,
Наш автор никогда нас не поженит,
И в драке не сведёт спина к спине,

И это радует - не представляешь, как!
Я не пишу тебе стихов и писем,
А если, то - без всяких тайных смыслов,
Не извиняясь за случайный мат,

Не подставляя что-то между строк,
Не покупая розовых конвертов,
Мы не считаем вместе километры
Ни друг до друга, ни за горизонт.

Я рад, что я ношу другой мундир,
Что ты не улыбнёшься мне при встрече,
Что нам делить и нечего, и нечем...
И нравится, что вас таких - весь мир.

Начал писать - и словил острое дежа-вю: было уже, писал такое, чуть ли не слово в слово! Не поленился, нашёл... оказалось, было, но не совсем так. Почти четыре года назад. Вот память крутит...

Раскатились яблоки по столу,
Заиграли глянцевыми боками.
Осень вроде близко, но всё не с нами,
Только зябнут ягоды поутру
На кустах крыжовника. Август пьёт
Затяжных дождей череду - запоем,
Но приходит полдень июльски знойным
И тягуче-сладким, как жёлтый мёд.
На холмах звенят голоса борзых,
Дикая охота играет свадьбы,
А не то хоронят кого... узнать бы,
Только вот не вспомнить никак язык.
Зреет что-то в воздухе и во мне.
Раскатились яблоки по дороге.
Подожди, пожалуйста, хоть немного...
Растворяюсь в солнечной тишине.

...читать всё от сих и до сих. Отчёркивать ногтем.
Закладывать жухлой травинкой. Замять уголок.
Уставиться вверх, разворот прижимая локтем.
Слегка шевеля губами, учить урок.
Выписывать фразы в отдельный блокнот прилежно.
Обдумывать контраргументы к основе основ.
Ладонь к переплёту - как к чьей-то щеке - так нежно.
Ладонь по странице - как в поисках нужных слов...

Напротив - другой. Чертит тушью по белой бумаге,
Изломами линий копирует игры теней.
Вороны над лесом взметнулись, как чёрные флаги,
И этот вот, с книгой, сидит, прислоняясь к стене.
И пальцы врастают в перо, как в своё продолженье,
И контур течёт, словно тушь поступает из вен,
И самое главное - лёгкий намёк на движенье,
Как будто сейчас нарисованный встанет с колен
И, книгу закрыв, удалится стремительным шагом.

...читать. Не поднять головы на настойчивый взгляд,
Тяжёлый, какими бывают удары и взгляды.
Всё тот же абзац - восемнадцатый раз подряд...

Все попугаи попадают в рай -
Какой-то свой, отдельный, попугайский.
Его нарисовать - не хватит краски
На джунгли, полные звенящих стай,

На тысячу цветов для тысяч крыл,
На радуги, взлетающие в лето...
И если видишь радугу, то это
Тот самый рай сквозь небо проступил.

Все попугаи попадают в рай,
Поверь. Какой же рай - без попугаев?
Смотри, на небе радуга какая -
На пару крыльев ярче, чем вчера...

Отпусти мою смерть с тетивы,
Мой в бойницу невидимый брат!
По ту сторону древней стены
Ты стоишь, мой двойник и мой враг,
Ты не спал эту ночь, как и я,
Ты не пил за победу до дна,
Слишком многих ты здесь потерял,
Чтоб легко забывать имена.
Отпусти с тетивы мою смерть,
Отпусти меня с этой войны!
Я хотел бы в глаза посмотреть
Нас разбившим на две стороны.
Незнакомый мне лучник, стреляй!
Я - безликая тень, чёрный штрих...
Кто-то должен прожить этот май,
Жаль, что только один из двоих.

Так странно и страшно рождаться в холодный мир,
Уже предвидя, что будет ещё страшнее,
Рождаешься и умираешь всегда один,
Неважно, с кем в промежутке - спина к спине, и
Неважно, каким огнём для кого горел,
Неважно, каким идеям себя - до капли:
Когда обведёт твой изломанный контур мел,
Ты встанешь с земли нагим, как рождён, не так ли?
Так странно и страшно, что весь твой земной багаж
Останется кучею хлама и артефактов,
Но это отнюдь не повод нырять в блиндаж
И думать, что твой спектакль не стоит антракта.
Да, страшно, местами больно, на стыд и смех -
Ложиться за жизнью жизнь под сукно архивов...
Не думай об этом. Живи. И смотри наверх:
Ведь небо достойно запомнить тебя красивым.

Вот так... строчка за строчкой... через "не могу"... давай же, пиши, чёрт возьми, ды-ши!

Умираешь четвёртые сутки за то, что помнишь,
Растворив себя настежь, как двери в остывший ад:
Никогда это войско не мчалось тебе на помощь,
Никогда, ни за что не вернуться туда - назад,

Никогда не слагали и песен таких о лете,
Потому что лета там не было и не цвели
Те сухие цветы серебристо-больного цвета,
Никогда не сливались с туманом твои корабли,

Эти тёмные лица приснились тебе на рассвете,
Ты придумал себе это братство и эту войну...
Ты четвёртые сутки уверен, что не было смерти -
Как же ты оказался в своём персональном аду?

Маленький воин, вставай же, ведь ты победил!
Смерть отступила, и страхи рассеялись в бегстве,
Но из лежащих на поле не встал ни один...
Бывшее поле сражения - странное место,

Чтобы лежать. Ну, вставай же! Иначе придут,
Чтобы поднять на щите, и опустятся взгляды.
Маленький воин, вставай! Мать готовит еду,
Брат выгоняет из хлева мычащее стадо,

Косы сестра заплела, то ревёт, то поёт -
Ей выходить завтра замуж на зависть подругам...
Маленький воин, вставай! Там селенье твоё,
Пот утирает отец, разгибаясь над плугом,

Дочка соседа украдкой глядит через сад,
Чёрные глазки - как бусины в тонких косицах.
Маленький воин, лежи... Ты вернулся назад:
В дом, ставший пеплом, к семье, не успевшей проститься.

Я - лишь буковки на экране, дурацкий призрак,
Персонаж из бородатого анекдота.
Быть собой на день текущий уже не признак
Адекватности, скорее моя работа.
Это странно, как все обычаи в этом мире -
Улыбаться светло чужим незнакомым лицам.
Но кому-то, наверное, важно, что я в эфире,
Что есть буквы в строке и порох в пороховницах.
Потому я встаю и снова включаю солнце,
И, стыдясь своей слабости, прячу коньяк в серванте.
И опять кто-то спросит: "Ну что тебе всё неймётся?
Что ты небо коптишь? Не дитя, поиграл - и хватит!".
Я - лишь буковки на экране, они всё стерпят,
Улыбаюсь, киваю, вежливо соглашаюсь.
Всё равно не узнать, кто тут прав - вплоть до самой смерти,
Но зато я уже надкусил свой кусочек рая.


Я, наверное, уже всех задрал этой темой, но у меня как всегда - у кого что болит...

Не прекращать раскладывать пасьянс,
Не улыбаться городу и миру,
Не выставлять эмоций напоказ,
Себе солдатом быть и командиром,
Не выполнить последний свой приказ
И расстрелять себя как дезертира.

Остывший чай цедить, как злой сарказм,
Не выражаться всуе по-латыни,
И думать, что хороший день как раз
Для слов "навеки", "навсегда","отныне",
И прочих очень эпохальных фраз,
Но пусть сегодня их твердят другие.

Не выходить из дома за вином,
Не различать цвета на мониторе,
Не различать погоды за окном,
Не видеть лиц в орнаменте на шторе,
И если кто-то вскользь задел крылом,
Не вспоминать, что ты с ним, вроде, в ссоре.

Когда этот город вдруг сдастся тебе без боя,
Когда вместо солнца над ним вдруг взойдёт твой флаг,
Солдаты твои, рассыпая свой строй по трое,
Пойдут выбирать достойный победы кабак.
Им пиво поставят задаром, им вынесут мясо,
И самых игривых и дерзких служанок пришлют,
Всё будет на пять и по самому высшему классу,
А вечером над главной площадью будет салют.
И ты надерёшься, как будто наутро - под пули,
В попытке забыться срывая с груди ордена:
- Побед не бывает без боя. Нас всех обманули!
Победа без боя - лишь признак того, что война
Была никому не нужна...
- Что ж, за мёртвых - до дна:
О них позабудут! ...И чёртово киндзмараули
Стакан за стаканом тебе их твердит имена.