Вам вот, небось, смешно, а я уже себе весь мозг сломал.
Вне подозрений у меня только младший связист и интендант.
И вообще известно нам, дорогой Ватсон, всего-ничего: смерть выглядела несчастным случаем, в процессе пострадал навигатор, которому до кучи ещё и пришлось сажать корабль по аварийке, трупа нет (вследствие способа смерти или традиции космических похорон - х.з.), да ещё жертва предполагала, что этим дело и кончится, буквально накануне.
Негусто. Чёртов экипаж...

Бытовые неурядицы просто бесят,
Будто прочего бардака нам тут было мало.
Сигареты не доставляют четвёртый месяц,
Хорошо, что у инженера - свои каналы.

Каждый сам, как может, решает свои проблемы.
Иногда ничего не видеть, пожалуй, лучше.
Хорошо, пилоту быстро прислали смену.
Правда, я не слишком верю в "несчастный случай".

Вентиляция зависает, горит проводка,
А в ночную вахту что-то скребётся в трюме,
Хорошо, электронику есть кому сдать на откуп -
Парень сам на треть микросхемный, не забалует.

Новички уже попритихли, глядят угрюмо,
Усекли, что вляпались, подрастеряли гонор.
Не могу придумать, какой отравы засыпать в трюмы,
Чтоб её не спутал с солью однажды повар.

Доставили пайки. Всё как обычно.
Что не просрочено - то срока не имеет.
Грузи на склад, а кок, как протрезвеет,
Соорудит нам ужин поприличней -

Кто не помрёт, тот будет жить до смерти.
Хватило б спирта, не хватает злости:
В тушёнке чьи-то жилы, жир и кости,
Коровой это не было, поверьте!

Коровы, помню, сделаны из мяса...
Не путайте корову и котлету,
А впрочем, их обеих с нами нету,
Есть банки с неопознанной клон-массой.

Столкнулся в коридоре с новичками,
Мохнатый держится, а вот пчела худеет,
И нервы там, похоже, на пределе...
Скажу врачу, и пусть решают сами,

Я им не опекун и не наседка.
А сыну было бы сейчас семнадцать...
После разгрузки надо бы надраться
И инженера развести на сигареты.

Небоскрёбы облетали, как деревья,
Если б листьями, а то - клоками пепла.
Это было очень страшно. На мгновенье
Я решил, что мы мертвы, и это - пекло.

Всё с тех пор - столбцы статистик на дисплеях,
Проще выживших считать, чем пострадавших,
А политики вещают, не краснея:
Возрожденье, мол, Империи на марше...

Что они там возрождают, я не знаю,
Человеки невостребованы нынче.
Только помню - небоскрёбы облетали
И вороны жировали на добыче.

Мы теперь бомжи вселенского масштаба,
Кто ворует, кто живёт на подаянье.
Капеллан - ну что тут скажешь, дура-баба, -
Говорит, что это бредни подсознанья,

Мол, никто не попрекнёт, а бог не выдаст,
А по мне - так выдавать уже и лишне.
Я ботинки сыну покупал навырост,
Кто же знал, что надо было - вишню.

Знаешь, вишни больше нет. И помидоров.
Остальное прижилось, а это – дудки.
Впрочем, это всё пустые разговоры.
Что – «ботинки»? Расплатился с проституткой.

Здесь надо вслух и чётко - как рапортуя
На трибунале (шаг не туда - расстрел).
Я никогда не видел войну - такую,
Воля моя - и на эту бы не смотрел.

Воля моя - я сбежал бы отсюда в горы,
Только тех гор не сыщешь теперь - лишь пыль
Всё оседает на почерневший город,
Впрочем, уже не город, а так - пустырь.

Некуда возвращаться - ещё полдела,
Не за что биться - это уже сложней.
Только вчера осколочком прилетело,
Завтра в десант, сегодня - лежи, болей,

Думай... а так не хочется, да и больно,
Здесь надо вслух и чётко, минуя мозг.
Кажется, в прошлой жизни вставали волны
И закрывали звёзды. Теперь до звёзд

Можно достать снарядом с любого борта
И превратить в такой же, как там, пустырь.
Кто-то винит богов, поминает чёрта,
Я же лица не вижу у Пустоты.

Здесь надо вслух и чётко - и я, срываясь,
Что-то ору в стерильную белизну.
Врач нажимает кнопку. Экспресс до рая -
Что-то подкожно. Здорово. Хоть усну.

Ты рождён, чтоб быть виновным, иначе ты не был бы здесь!
С левого борта…
ОГОНЬ!
Стрельба — не твоё дело, займись-ка лучше ловлей блох!
С правого борта…
ОГОНЬ!
   Старинная матросская песня
   © Роберт Хайнлайн "Звёздный десант"

Ты идиот иль как - так обсуждать приказы?
Живо давай на борт, выброска через час!
Вот принесло - сопляк, выкидыш желтоглазый,
Толку с кошачий хвост, только дерзить горазд!

Или ты, может, трус? Первый десант - и сдрейфил?
Я не читал досье, может, ты дезертир?
Ишь, рассверкался тут! Ты у меня рельефы
Выучишь лучше, чем краткий маршрут в сортир!

То, что таким, как ты, кажется мелочами,
Многим спасало жизнь, думай же головой!
Мало ли, что и где вам напреподавали,
Малый, проснись уже, ты - на передовой!

Каждый четвёртый здесь не доживёт до завтра,
Каждый второй из нас сдохнет за этот год,
Но у тебя есть шанс - коль не помрёшь со страху...
Ладно, не кипятись, верю. Бегом на борт!

И намотай на ус: здесь выполнять приказы
Нужно ещё быстрей, чем их произнесут,
Даже когда на слух это верхи маразма -
Поговоришь потом. С теми, кто доживут.

Я здесь пятнадцать лет, видишь - почти что целый,
Так что не всё то чушь, что мы тут говорим.
Ты оказался здесь - это твои проблемы,
Но коль не хочешь жить - сдохни, будь добр, один.

Чем дальше в пепел, тем будет тише.
Беги быстрее, огонь утих.
Четвёртый город подряд зачищен
Ордой несметной безликих сих.

Мы пеплом падаем на платформы,
Нас скорый поезд сметает с рельс.
Беги, родная, периметр прорван,
Наш борт уходит в последний рейс.

Ложимся штатной бронёй на плечи
Стоящим снизу, блюдём приказ.
А выше пепла - такой же вечер,
Как был и будет сто тысяч раз,

Когда мы канем и станем пеплом.
Беги, пусть крыльями станет страх...
Так страшно помнить все те рассветы,
Что ты не встретишь в моих руках.


Если честно, я предполагаю, что это в некотором роде предыстория "Экипажа" - начало Той Самой войны. Но действие происходит добро если за десятки, а не сотни лет до.

А я предпочитаю ночью спать.
Нет, правда. В идеале - в одиночку.
Мне и без секса здесь узка кровать,
Так что давай мы тут поставим точку
И ты уйдёшь. Нет, я ещё не злюсь,
Иначе ты уже бы не стоял здесь,
А подбирал бы зубы с пола. Плюс
Нет хуже мотивации, чем жалость
Для секса. Мне покласть на остальных,
Я, чёрт возьми, предпочитаю женщин
И, думаю, женюсь после войны!
Иди... к связисту, он тебя утешит.
Ты всё сказал? Считаю до пяти,
Потом ломаю руку. Или ногу.
С какой начать? Дошло? Ну, без обид.
Вас тут таких банально слишком много.

Я, признаться, в раздумьях на тему того, что это за персонаж - очкарик из предыдущей серии или, скажем, киборг из двенадцатой. Ваши ставки? =)
А вообще пора завязывать про еблю, в конце концов, они ещё и дерутся, надо бы про это написать.

Как-то поздно, знаешь, ангелом притворяться:
У меня изжога, мигрень и дурной характер.
Каждый день тебя видеть - словно серпом по яйцам,
Я ещё не решил, что думать об этом факте.

То ли дать тебе в морду, то ли нагнуть и вставить,
То ль свинтить в самоволку, то ли надраться вусмерть...
А ты смотришь поверх очочков в стальной оправе
И спокойно просишь хоть иногда убираться в кухне.

Я хотел бы знать, чем же думала эта сука,
Составляя список на расселение... но упорно
Почему-то в сотый, наверно, раз захожу без стука,
А ты всё сидишь в до горлá задраенной униформе.

Как-то поздно, похоже, думать, что это глюки,
Что жара, похмелье, и кто-то нассал у шлюза...
У тебя на посту по пульту так пляшут руки,
Что комбез становится резко местами узок.

Возвращаться на борт нам через трое суток,
Технари сказали, быстрее ремонт не кончат.
Как-то слишком поздно пытаться сберечь рассудок:
Знаешь, трое суток - это четыре ночи.

Принимай новичков, капитан, - новобранцы, салаги,
Молоко на губах, а уже угодили в штрафбат.
Будь то воля твоя, не привёл бы их даже к присяге,
У тебя тех же лет быть могли бы уже сыновья.

Ты не глядя способен назвать общий пункт личных файлов -
По нулям дисциплина, ответственность, самоконтроль,
И ты знаешь, кого занесло сюда чисто случайно,
А кому ты и сам в эти графы проставил бы ноль.

Стойкой "смирно" назвать это сможет ну разве что жаба,
Да и то близорукая... впрочем, под взглядом в упор
Подтянулись, хотя выбран был самый мягкий из взглядов,
Но хватило - недаром же ты капитан до сих пор.

Страх в глазах, шерсть торчком, - ба, один меховой, точно кошка,
Не придётся ли коку вводить молоко в рацион? -
С перепугу дерзят и для них всё ещё понарошку,
Повзрослеют потом, если вдруг доживут до "потом".

Принимай новичков, капитан. Говори им о долге,
И о крови, которой с мундиров смывают дерьмо.
А о том, что они здесь подольше, чем просто надолго,
Догадаются сами. Как ты догадался давно.

Что тут не врёт, так это гироскоп,
Забавы для висящий на проходе.
Врач, навигатор и второй пилот
Стучатся лбами, прочие заходят,
Не наклоняясь. Кулера поют,
Проталкивая воздух сквозь решётки.
Нехитрый механический уют
Да пара голограмм, не слишком чётких, -
И я готов вообще не вылезать,
Как врач из лазарета, повар с кухни.
Мой ложемент, конечно, не кровать,
Но всяко лучше, чем полночи нюхать
Табак и пот, носки и перегар
В стерильном кубрике на два десятка коек.
Полэкипажа знает мой удар
И оставляет потому в покое,
А мне и хорошо. Я третий час
Свой правый сервопривод калибрую.
Нет, капеллан, твой бог мне жизнь не спас.
Но тот механик мне собрал вторую.

Удивительно всё же, насколько меня на этом цикле мотает от стёба до ангста. Лично мне, кстати, стёбные нравятся больше. А вам?

Перебирать слова, не найдя - смолчать,
Перевернуть голографию вниз лицом.
Взлёт был назначен на предрассветный час,
Город лежал, опоясываясь кольцом
Из магистралей - огненных быстрых рек.
Девушка с голографии не пришла.
Впрочем, она, конечно, права вполне -
Смысл прощаться? Жалкий клочок тепла
Не сохранишь в себе до конца пути,
Я позабуду, веришь... Ну да, ты прав,
Да, я могу по памяти начертить
Профиль её, ни на линию не солгав!
Пристально смотришь, слушаешь и молчишь,
Трогаешь тонкими пальцами мой висок...
Нет, на губах - не кровь, не пугайся, лишь
Солоноватый тёплый томатный сок.

Для каждого найти свои слова,
Крупицу смысла, повод не сдаваться...
Ты здесь одна, ты здесь вдвойне одна -
Святая мать для несвятого братства.
Среди вдвойне неправильных самцов,
Забывших своё место в этом мире,
Ты чтишь любого из чужих богов -
Чтобы они их просто не забыли.
Врач говорит, что ты - живой реликт
Матриархальной дополётной эры,
А сам приходит и молчит, молчит
И слушает, как ты даёшь им веру.
Быть исповедницей для двух десятков душ -
Наверно, это что-нибудь да значит,
А то, что их уклад нелеп и чужд -
Ирония Богини, не иначе.
Поэтому, садясь в десантный бот,
Ты вновь включаешь все каналы связи
И "Смерть с тобой", и "Бди!", и "С нами Бог!" -
Для всех одно, но каждому - по фразе.

Говорят, что вы все телепаты, что, правда? Молчит,
Только зыркает чёрными свёрлами глаз - даже жутко.
Я не знаю, с чем связан сегодняшний ранний визит,
И болтаю без умолку, пошлость цепляя за шутку.

Трое суток на воле - нежданный подарок судьбы,
Так зачем ты пришёл? Словно не было года бок о бок,
Словно не надоели друг другу до чёрта... Слышь, ты,
Так и будешь молчать? Ты сегодня до странного робок.

Впрочем, в нашей команде не сыщешь людей без причуд.
Слышишь, я прокололся, тебя тоже в люди зачислив!
Говорят, что вы все телепаты... и я всё шучу,
Болтовнёй заглушая дурацкие нежные мысли.

На последние деньги я выпью. А там - будь что будет.
Хоть пожар, хоть потоп, хоть в обшивке дыра, хоть в башке.
В этом секторе нас всех пучком записали вдруг в "люди",
Так давай по-людски, твою мать, мы ж не в гиперпрыжке,
Мы сидим в кабаке, что ж ты щуришься розовым глазом,
Закажи себе что-нибудь... Девушка, девушка! О,
Отзывается... Девушка, не огорошьте отказом,
Принесите мне пива! И нитробензол - для него.
Что ты щуришься, рожа? Смеётся - от рожи, мол, слышу.
Смейся-смейся, я сам при знакомстве с тобой громко ржал.
Мне плевать, что о вечере этом в досье мне запишут -
Ты опять нас привёл в этот порт, как по кромке ножа,
Как по лезвию бритвы, в зазор между смертью и смертью,
Так что пей, не стесняйся. За жизнь. Я сегодня плачу.
Не умею красиво сказать и погладить по шерсти...
Но спасибо, пилот. Дай хоть хлопну тебя по плечу.

Ничего здесь не запрещено,
Но по старой памяти - запретно.
Шорох, шелест жёсткой ткани, вдох,
Доза эндорфинов без рецепта.
Гладкость кожи, грубость чешуи,
Но ладонь не хочется отдёрнуть -
Просто сброс эмоций. Все свои,
Головизор ночью крутит порно
На любые вкусы, всех цветов,
Всех полов и всех известных видов,
Полчаса - и экипаж готов:
Что у всех тут в норме, так либидо.
Скрипнет койка, вес приняв двойной,
Кто-то спит, а кто-то ловит звуки.
Можно было б оправдать войной...
Брось, пустое. Это всё - от скуки.


[2010-04-02, поезд Москва-Самара]

Когда у тебя есть четыре руки,
В два раза сложнее их чем-то занять -
Как в школе. Но будут ли выпускники,
Не знает никто. И планета Земля -

Лишь символ чего-то, что ты не застал,
Заглушка на месте былых перспектив.
Достойной карьере - достойный финал:
Корабль без приписки, штрафной коллектив

И спирт как мерило. Его, как в тюрьме,
Меняют на курево, секс, рацион.
Прилипли к орбите, как мухи к смоле,
Обломки планеты, где мог бы быть дом.

Единственный врач на окрестный парсек,
Четыре руки, чтоб держать себя в них...
Ты вытянул чёртов счастливый билет
И, кажется, сможешь остаться в живых.


[2010-04-02, поезд Москва-Самара]

Чувствую койку твою, как дыру от зуба -
И не болит, да всё щупаешь языком.
А до подъёма - тридцать одна минута,
Тридцать одно проклятье, а там - подъём.

На голограмме на тумбочке прикроватной
Трое придурков в обнимку, вода, песок.
Перевернуть вниз лицом и упасть обратно,
Не посмотрев на койку наискосок.

Да и на что там смотреть - простыня, подушка,
Всё по Уставу - ни складки, ни волоска.
Я бы сказал им... да кто бы меня послушал.
В общем, я струсил, знаешь. А ты бы сам?..

Ночи без сна бесполезны, горьки, тягучи.
Крысы архивные бодро снабдят твоё
Личное дело пометкой "несчастный случай"
И поместят в архив, не раскрыв враньё.

Если уметь молиться ну хоть кому-то,
То, говорят, легчает. А может, нет.
Если судить по часам, наступило утро.
Через четыре минуты зажжётся свет.

До первой сигареты - шесть часов.
Чуть больше, чем до экстренной посадки
Консервной банки, полной мудаков, -
На этот раз нам всем пришлось несладко.

Забиты фильтры, воздуха в обрез,
В кают-компании опять играют в карты
На спецпаёк, а штаб поставил крест
На нашем корабле ещё до старта.

Но мы живём, хоть это и не жизнь,
И я сосу окурок, как конфету.
Давай, пилот, ты только продержись,
Ты только не разбей нас о планету,

Нас больше некому сажать, урод,
Напарник твой остался на орбите,
Разложенный на медь и углерод
И прочее дерьмо (уж извините),

А ты держись, пилот, ведь врач сказал,
Что ты ещё покоцаешь нам нервы.
Никто не пьёт: тебе налит стакан,
Мы выпьем за посадку, и ты - первый!

По пандусу вразвалочку на борт -
В кармане пусто, на душе хреново...
Прости, родная, я - автопилот,
Ща законнекчусь к серверу - и дома.
А ты иди, купи себе цветов,
Иль чем там вы, блондинки местной масти,
Обычно лечите уходы мужиков,
Короче, общеженские напасти...
А впрочем - и с чего я, блин, решил,
Что ты, родная - женщина хотя бы?
В такой далёкой от Земли глуши
Субъект без пениса вполне сойдёт за бабу.
Я улетаю, милая, не плачь,
Нет, ни при чём тут чешуя на попе,
А что тебе сказал наш сука-врач -
Так он вообще женат на микроскопе!
Коль доживу, приеду навестить,
Попробуй только сделать вид, что незнакомы!
Короче, чао, бэйби, не грусти.
Плесните спирту, мужики, я дома!