На самом деле очень хочется написать что-то о "Томасе", но всё не складывается. Поэтому причастным я лучше лично скажу.
А у нас теперь просто есть наш первый большой спектакль. В нём ещё есть над чем работать, он будет, наверное, ещё развиваться, но он уже создан, он уже не черновик. Те, кто видел его премьеру, говорят, что он цельный, живой и красивый, и мы изнутри чувствуем то же самое и очень его любим =)
У нас даже есть маленький внутренний фэндом, ага. И я про него пишу, и всё никак не уймусь... да и надо ли?

- Проходит, очи долу опустив... Безумная, блаженная, святая?
- Да нет, милорд, она всегда такая - как праздник, так она всегда грустит.
Жених у ней, слыхали ль? Запропал. Тому три года будет в воскресенье.
Всё пел да пел, достал всех этим пеньем. Да вот вам крест, что и меня достал,
Но всё же жалко мальчика... Утоп, небось, по пьяни в речку оступившись.
Милорд, купите яблочек иль вишни, на диво нынче урожайный год,
Вкуснее яблок не было сто лет! Да нет, сама не помню, что вы, право?
Милорд, оставьте! Вам бы всё забавы... милорд, оставьте... ах, не надо, нет...
Так яблочек не купите ли? Ах, милорд так щедр... Да что вам Катерина?
Всегда грустна, от взгляда в жилах стынет... хотя работа спорится в руках,
Не буду наговаривать. И так её, бедняжку, жизнь не пощадила.
А как любезничал-то с нею милый! Дурного не скажу, но неспроста
Три года минуло, а в девках до сих пор. Хотя сваты ходили поначалу,
Да никого она не привечала. "Вернётся Том", - и весь в том разговор.
Да что о ней-то говорить, милорд? Купите яблочек, да приходите ночью...
Милорд хорош собою и сговорчив, и девки его тянут в хоровод.
Он их перетанцует без труда, перецелует и исчезнет в полночь,
И ни одна из них потом не вспомнит, как странно пахла смятая трава...

Вчера мою френдленту порвали Томасы, так что я добавлю ;)

Над холмами трубят золотые рога,
И всё ближе разносится топот копыт.
Чья охота летит по зелёным лугам?
Чья рука поднимает коня на дыбы?

Незнакомые слышу вдали голоса,
Мне невнятен язык и неясны слова.
Кто охотится здесь, в заповедных лесах?
Чья упала к ногам золотая стрела?

Сердце бьётся, как будто охота гнала
Вместо вепря иль лани по лесу меня.
Чья упала у ног золотая стрела?
Чья рука на дыбы поднимает коня?

Меж деревьями вижу неведомый свет,
И выходит из леса невиданный конь.
Да не болен ли я? То ли явь, то ли бред...
Или может, я пьян? То ли явь, то ли сон!

Вижу свет - но не вижу ни солнца, ни звёзд,
Слышу голос - не слышу ни птиц, ни реки.
Чем я был до того - словно ветер унёс,
Ветер, поднятый взмахом нежнейшей руки.

Что угодно отдам, мне не жаль ничего,
Лишь бы к этой руке прикоснуться своей,
Только что до меня той, чья суть - волшебство?
А она мне: "Ты спой для меня, менестрель".

Меня многократно спрашивали, как мог юный принц из "Тысячи и одной ночи..." превратиться в Ледяного Принца из "Ставок". Как-как... захотел - и превратился.

Повзрослевший принц стоит, молчит, закусив губу.
Он решил, что пора завязывать - и завязал:
Поясок потуже, да ленту в косу, узлом - судьбу.
Был - глаза и кудри. Теперь - коса. Ну и да - глаза...
За глаза шуршит по всему дворцу: приворот иль сглаз?
Подменили принца, одним щелчком - изменился принц.
То он строил глазки - теперь как льдом обдаёт из глаз,
Перед кем клонился - теперь пред ним распростёрлись ниц.
До рассвета книги, потом забыться несладким сном,
Тренировки, кофе, дела Империи, сеть интриг,
И опять на грани - себя выкручивать на излом,
Не уметь, не мочь, не хотеть иначе - он так привык.
Заковать внутри в ледяную клетку живой огонь -
Он сумеет, сможет, и, сам поверив, заставит всех.
И почти забудет, что есть, неслышимый, за спиной
Тот, кто видит в нём человека. Да. Без приставки "сверх".


[2015-04-03]

Ты так устал, мой Том, года тебя согнули,
Осыпал кудри снег, не тающий весной...
Но тяжесть рухнет с плеч, когда я поцелую
И снег стряхну с кудрей прохладною рукой.

Не бойся, Честный Том, не будет тесным ложе,
Что приготовить нам я посылаю слуг.
Ты пел, как соловей, что замолчать не может,
Покуда кровь бежит и слышен сердца стук,

Ты злата не алкал и не стремился к власти,
Ты жаждал лишь чудес - и тех не для себя,
А ради них самих, ты не просил о счастье
И даже о любви ты не просил, любя...

Не бойся, Честный Том, теперь я буду рядом,
Не до конца, а впредь - конец уж позади.
Ты с честью нёс свой дар, как высшую награду,
Так как смогла бы я тебя не наградить?

Не бойся, Честный Том, не будут жёстки травы,
Которыми Самайн нам застелил постель.
Не будет долгим путь - не левый и не правый,
А выбранный тобой, мой милый менестрель.

Подсчитан твой итог победам и потерям,
Ты исчерпал до дна отмеренные дни.
Пойдём, мой Том, туда, где яблоки созрели,
Туда, где время есть - для песен и любви.

Кусочек всё той же галисийской истории. Вы уже знаете, что там есть принц, там есть маг, там есть любовники принца и учитель мага... Так вот, у принца ещё есть, например, начальник личной охраны. Тоже довольно интересная личность.

Просто такая работа - быть чуть поближе,
Знать чуть побольше, всё замечать, молчать,
Даже сквозь сон следить, как за стенкой дышит
Тот, кого ты не можешь не защищать.

Просто работа. Больше труда, чем чести,
Но среди равных, коими движет страх,
Ты точно знаешь, что ты на верном месте:
Маленький принц уснул на твоих руках.

Кто-то взыскует денег, иной награды,
Власти и крови соперников на мече...
Ты точно знаешь, что сделал всё, как надо:
Юный наследник спит на твоём плече.

Не позволять себе совершать ошибок,
Видеть насквозь придворных, что вечно лгут...
Пусть никому не видно твоей улыбки,
Принц ледяной смеётся с тобой в саду.

Просто работа, ставшая просто жизнью.
Ты стал почти невидимым, знаешь? Лишь
Только одним ты можешь в себе гордиться:
Твой император знает - ты заслонишь.

[2014-10-19]

Я думаю, что это до некоторой степени предыстория к "В сказку". Но герои, вероятно, разные.

Сто старинных сказок поют негромко
Со своих уютных и пыльных полок,
Затонувших некогда колоколен
Слышен дальний звон.
Если ты остался чуть-чуть ребёнком,
То услышишь голос, пусть он негромок,
Ты не думай, ты-то не пьян, не болен,
Это явь, не сон.
Дальше?

[2014-08-04]

Встань. И иди. И будь до конца - живым.
Рвись и ломайся, только - не умирай.
Всё между пальцев твоих утечёт, как дым,
Мир твой трёхмерен и ясен, а жизнь - игра,

Шутер от первого, полигональный ад.
Встань и иди. Других вариантов нет.
Дышишь? Твоя атмосфера - чистейший яд.
Пьёшь из горсти? Воды в этих реках нет.

Всё было очень просто - диагноз, врач,
Встреча с юристом, подпись шестнадцать раз,
Мозг - на посмертное донорство. "Эй, не плачь..."
Где в человеке источник дежурных фраз?

Кто мог предвидеть, что просто очнётся здесь,
Как от дурного сна - в ещё худший сон...
Хочется плакать - тебе обещали смерть.
Имя таким обманутым - легион.

Рухни на землю, коленями пепел взбей,
Он на секунду спрячет твой горизонт.
Встань. И иди туда, где ещё теплей,
Наш человекоподобный планетный зонд.


Эпоха первопроходцев, освоение новых планет... Возможно, Вселенная "Экипажа" лет за сто пятьдесят до.

Месяц в туман вошёл, нож убрал в карман
(Блик отразится - и вся маскировка к чёрту),
Зябко повёл плечами. Пустой экран
Коммуникатора холоден, точно мёртвый.
Все средства связи вымерли до утра,
Все дорогие сограждане, в общем, тоже.
Месяц идёт в тумане, в карман убрав
Руку, в которой сжимает свой лучший ножик.
Шарят в тумане руки прожекторов,
Ищут таких, идущих с неясной целью.
Месяц идёт бесшумно и стынет кровь,
Если он в стёклах видит своё движенье:
Ты обречён, и цена твоим планам - грош,
Ты ничего не сделал - ты просто вышел, -
Шепчет туман. Месяц нервно сжимает нож
И выпрямляется, чтобы казаться выше.
Месяцу стыдно, он хочет домой, в кровать,
Что за ребячество... Даже не в партизаны...
Долгий пройдёт он путь, чтоб в конце узнать,
Что у свободы окажется вкус тумана.

Ты глаз не сурьми, не пой, не носи шелков,
Не пляши на рассвете, и полночью не пляши,
Стихов не слагай и писем ты не пиши,
И сучьих исправно в топях топи щенков,
Платком закрывай ты губы, твой скорбный рот,
И лоб неприступный тяжестью скрой венца,
Ходи, точно тень от тени в садах Отца,
И пальцы перстнями скуй, словно воду - лёд.
Сжигай свою душу, тело сожгут потом,
А с пеплом в груди так просто, так ясно жить.
Не пой, не пляши, ни правды не знай, ни лжи,
И плакать не смей. Ибо плакать тебе о ком?

Я не знаю, на чьём языке говорить мне с тобой:
Ни в одном не припомню тех слов, что мне так не хватает.
Тридцать лет не сбоившая прога вдруг выдала сбой.
Наведение. Пуск. И на схему ложится кривая,
Отмечая падение всех моих служб ПВО.
Я не знаю иных слов, чем те, что мне верно служили.
Ты твердишь незнакомые мне: "красота", "волшебство"...
Мне казалось, что их в веке прошлом ещё износили
До лохмотьев, до дыр, до несчастной и злой нищеты.
Но ты их повторяешь, как части своей позывные,
Как Устав, как легенду от карты. Я слышу, как ты
Говоришь слово "счастье". Оно придаёт тебе силы.
Я не знаю, какими словами ответить тебе.
Мой тезаурус бьётся в агонии пульсом за сотню.
Я стою и молчу на каком-то чужом языке,
Ты читаешь стихи. Я хочу умереть не сегодня.

И ещё для А.К.

Загляни в свои карты, мальчик. Какие есть -
Раздавал их не я, я раздал бы другие, честно.
Проиграть не советую - ставкой не жизнь, не честь,
Впрочем... выигрыш тоже не будет вполне уместным.

Ты зашёл в эту старую сказку не с той ноги,
Не с парадного входа, и вовсе не через двери...
Видишь тени в углу? Они делят твои сапоги
И ещё кое-что. Да, я вижу, что ты не веришь

Ни на йоту. Я б тоже не верил своим ушам,
Если б мне в них нашёптывал кто-то, не видный глазу.
Только знаешь, что самое ценное здесь? Душа.
И особенно - новая. Ты здесь - как по заказу.

Загляни в свои карты, мальчик. Пора ходить.
Первый ход по-над пропастью. Мостик дрожит и гнётся.
Драгоценная ставка бьётся в твоей груди,
А в глазах у противника медленно всходит солнце,

Обжигая и грея, и хочется проиграть,
Просто чтобы остаться в сказке - пусть даже мёртвым.
Только, мальчик, нет хуже способа умирать...
Я у этого шулера, знаешь ли, был четвёртым.

Пахнет мандаринами и хвоей,
Запах чёткий, как дагерротип.
Снег идёт, и вслед за снегом - двое:
Ангел мой и тот невнятный тип.

Спорят на ходу, сверяют списки,
Теребят цепочки от часов,
Чуть рассеянно хлебают виски
Из карманной фляжки. Мир усох

До стекла в свинцовом переплёте:
Дверь напротив, вывеска, фонарь.
Как вы этот город назовёте,
Так его и впишут в календарь.

Тот, невнятный, капюшон надвинув,
Ангел с непокрытой головой
Всё идут - и вновь проходят мимо
Этой улочки и двери той.

Снег идёт, стекло заиндевело
(Разогрей монетку на печи),
Ангел мой бранится неумело,
Спутник его вежливо молчит,

В вое ветра слышится "осанна!..",
И ещё молчат колокола,
А по снегу, точно след от санок,
По черте от каждого крыла.

Твоё море, моя степь - так и сбудется однажды:
У тебя среди воды можно умереть от жажды,
У меня на окоём - только небо, только травы.
Друг для друга мы с тобой никогда не будем правы.

Твоё море, моя степь, между нами - долгий берег,
Нам обоим тесен он, нам потребно в полной мере
Распахнуть себя наверх - там, где небо, ветер, птицы.
Берег зелен и холмист - непреложная граница.

Твоё море, моя степь, твой корабль и мои кони,
Килем степь не пропахать и табун в волнах утонет,
Нам друг друга не понять - ни отнимешь, ни прибавишь...
Я дождусь тебя в порту, если ты не опоздаешь.

Заявка: "Голубые пески", будущее.

Здесь на окоём - голубой песок, как упало небо,
А вверху сухой небосвод шуршит, словно там песок.
На другом, на дальнем краю земли кто-то тянет невод
Из воды, и плещет себе в лицо, и смывает пот.

Я уже не верю, что есть вода, кроме как во фляге,
Да и там осталось совсем чуть-чуть, на один глоток.
Впереди полощутся миражи, как большие флаги,
А кругом всё тот же, что и вчера, голубой песок.

Я бегу от чёрных проклятых солнц, что встают над краем
В час, когда течёт голубой песок из-под сжатых век,
Как они находят меня, одна лишь пустыня знает,
Но под взглядом плоских змеиных глаз я срываюсь в бег.

За спиной цепочку моих следов затирает ветер,
И клокочет смех у меня внутри, как вороний крик:
Даже ты не сможешь меня найти, и никто на свете,
Я бегу так долго, что быть на месте уже отвык.

А под ветром дюны шуршат, как будто танцуют змеи,
И в песчаном шелесте шёпот твой слышу я сейчас...
Но что ты сумеешь меня найти, я тогда поверю,
Когда снова встречу взгляд плоских чёрных змеиных глаз.

Заявка: двое из "Ставок", прошлое.
Ну, тут не приходится особо ничего придумывать - квенты этих двух товарищей я в общих чертах знаю.

I. Маг

II. Принц

Заявка: двое из "Забора", будущее.
Честно скажу, тут я немного сжульничал, развив давний черновик. Но, может быть, я наконец-то продолжу это писать.

Ночь на Святую Винифред.

...Робин дышал тяжко, с хрипами и присвистом, и наваливался на плечо Уилла как мешок с овсом. Элис обогнала мужа и со всей силы заколотила маленькими кулачками в тёмные ставни, из-за которых не пробивался ни один луч света.
В доме послышался шум, шаги и сонный недовольный голос:
- Кого черти в ночи принесли?
- Это я, Уилл, - отозвался Колючка и добавил к словам ощутимый удар ногой по двери, - открывайте! Читать далее

Заявка: мальчик из "Суда Париса", будущее.

Актёр устал. Актёр смывает грим,
Лицо разъединяя на детали.
Пустой измятый лист - что делать с ним,
Когда своей судьбы тебе не дали?

Влюблённые, злодеи и певцы,
Красавцы и красавицы, герои,
Чудовища, поэты, подлецы -
Не более... не менее, чем роли.

Он в них живёт, он ими говорит,
Он многолик, он многочеловечен...
Но - занавес. Актёр смывает грим,
Служитель бережливо гасит свечи.

Что не сбылось? Несыгранная роль,
За каждой сыгранной - десяток вожделенных.
И перед зеркалом седой король
С лица смывает жизнь свою кольдкремом,

Кладёт корону в ворох жемчугов,
Фальшивый горностай, линялый пурпур...
И чистый лист по-прежнему готов
Принять чужой судьбы и дух, и букву.

Вы знаете, о ком я =)

Принц открывает глаза. За окном рассвет.
Рвётся под взглядом сон, словно ветхий шёлк.
Принц одевается, прячет в косе стилет
И исчезает тихо, как и пришёл.

Маг открывает глаза. В них ни капли сна.
Маг неприлично юн и привычно зол.
Магу семнадцать, в груди у него весна,
Он хочет выбрать меньшее из двух зол.

Принц не играет в игры, он в них живёт,
Он от рожденья - ставка в игре держав.
Принц светлоглаз, и из глаз его смотрит лёд,
Он наперёд всё знает и точно прав.

Но маг выбирает больше не выбирать:
Принцу и Магии - преданность и талант.
Наглый мальчишка, каких на столицу - рать,
Ставит на кон себя - и срывает банк.

Время пройдёт. И однажды, на грани сна,
Кто-то заметит усмешку самой Судьбы:
У мастер-мага в груди двадцать лет - весна,
В светлых глазах Императора тают льды.