Скоро выпадет снег. Приглушит слишком чёткие звуки,
Станет фоном для тушью начерченных веток и рун.
Сказки станут страшнее, из ночи протянутся руки,
Заскребутся в окно, заскрипят в темноте по двору.
Жизнь замедлит свой бег по древесным стволам и по венам,
Встретишь в зеркале взгляд - и увидишь внимательный лёд.
Снег приходит, как смерть - неожиданно, но непременно,
К тем, кто ловит приметы всю осень, и к тем, кто не ждёт.
Ты услышишь в ночи звук далёкой и странной охоты
И увидишь наутро следы слишком узких ступней...
Скоро выпадет снег, и начнётся другая работа
Для хранителей песен и смыслов, дверей и огней -
Всё, что было раскрыто весной и наполнено летом,
Всё, что осенью вызрело, надо укрыть и сберечь.
А в груди уже бьётся, пока даже нам незаметный,
Холодок предвкушенья никем не обещанных встреч.
С кем торить нам дороги по белому, набело, снова,
С кем потом у огня согреваться до самого дна?
Скоро выпадет снег. Я готов, ты готов, мы готовы.
С каждой ночью темнее. Всё правильно. Скоро зима.


[2015-10-16]

Моя версия несчастной любви: я люблю снег и ненавижу холод.
Иногда я мечтаю не чувствовать холода. Тогда я, наверное, часами гулял бы по каким-нибудь заснеженным равнинам, щурился бы на отражённое от сугробов солнце, подставлял лицо падающим сверху хлопьям, опускался на колени, рассеянно лепил снежки, ложился бы навзничь, делал снежных ангелов или просто лежал бы и слушал, как возле ушей тает снег.
Однажды (лет примерно в шестнадцать) я бежал босиком по снегу. Ощущение помню до сих пор, но повторять не рискую, хотя никаких негативных последствий это не возымело.
В книгах снег запоминаю порой лучше сюжета и героев, и особенно люблю книги, где снег - полноправное действующее лицо... или сила. Как в "Смилле", например -
"Идет снег. Большие снежинки — qanik, как снежинки над могилой Исайи. Лед еще такой теплый, что снежинки тают, касаясь его. Когда я вот так долго смотрю на снег, начинает казаться, что он не падает, а вырастает из моря и поднимается к небу, чтобы лечь на верхушку скалистой башни напротив меня. Сначала — шестиугольные, только что возникшие снежинки. Через 48 часов — разломанные, с расплывшимися контурами. На десятый день это будут зернистые кристаллы. Через два месяца снег уплотнится. Спустя два года он будет находиться в промежуточном состоянии между снегом и фирном. После трех лет — это neve. Через четыре года он превращается в большой блок ледникового кристалла.
Более трех лет он не просуществует на Гела Альта. К тому времени глетчер столкнет его в море. Откуда он однажды сдвинется и поплывет, чтобы растаять, раствориться и быть принятым океаном. Откуда он снова в один прекрасный день поднимется в виде нового снега".
Или в "Снеге" Фермина -
"У Юко Акиты было две страсти.
Хокку.
И снег.
Хокку - это жанр японской литературы, короткое стихотворение из трех строк и семнадцати слогов. И ни слогом больше.
Снег - это стихотворение. Стихотворение, высыпающееся из облаков белыми легкими снежинками.
Оно вылетает из пасти неба, из руки Господа.
У него есть имя. Ослепительно белое имя.
Снег".
И сейчас, читая очередную книгу о Ганнибале Лектере, я почему-то опять яснее всего вижу снег:
"Стемнело, и вновь пошел снег, шипя на горячем металле.
Тьма и снова снег. Ганнибал во дворе, посреди трупов. Он не понимал, сколько времени прошло, снег падал и падал, ложась на мамины волосы, припорошив мамины ресницы. Она была во дворе единственной, чье тело не было обожжено, не почернело. Ганнибал попытался ее потащить, но тело примерзло к земле. Мальчик прижался лицом к ее груди. Грудь замерзла, стала совсем твердой, сердце не билось. Он прикрыл ей лицо салфеткой и завалил тело снегом. У края леса двигались темные тени. Огонь его факела отражался в волчьих глазах. Ганнибал прикрикнул на них и замахнулся лопатой. Мика была полна решимости выйти во двор — к маме. Приходилось выбирать. Он отвел Мику обратно в дом, оставив мертвых на волю тьмы. Книга учителя Якова лежала рядом с его почерневшей рукой в целости и сохранности, пока какой-то волк не съел кожаный переплет и, посреди рассыпанных страниц трактата Гюйгенса «О свете», не слизал со снега мозги учителя".
А вот в "Снежной стране" Кавабаты я снега почти не видел. Только в некоторые моменты:
"Симамура посмотрел в ее сторону и втянул голову в плечи. Глубина зеркала была совершенно белой – отражала снег, а на этом белоснежном фоне алело, пылало лицо женщины. Удивительная, невыразимо чистая красота.
Должно быть, солнце уже начало подниматься из-за горизонта – снег в зеркале вдруг засверкал, загорелся холодным пламенем. И в этом холодном снежном пламени густо чернели волосы женщины, приобретая все более яркий фиолетовый оттенок".
И ещё -
"Далекие горы, терявшие яркие красно-золотистые краски по мере увядания листвы, сейчас ожили от первого снега.
В криптомериевой роще, мягко опушенной белыми хлопьями, выделялось каждое дерево. Деревья бесшумно стояли в снегу и возносили свои вершины прямо в небо.
…В снегу прядут нить, в снегу ткут, в снежной воде промывают, на снегу отбеливают… Все в снегу – от первого волоконца пряжи до готовой сотканной ткани. И древние в книгах своих писали: «Есть креп, ибо есть снег. Снег следует называть отцом крепа»".

"Может быть, неправильно, что мы вспоминаем переломные моменты нашей внутренней жизни как нечто, происходящее в отдельные, исключительные мгновения. Может быть, влюбленность, пронзительное осознание того, что сами мы когда-нибудь умрем, любовь к снегу — на самом деле не неожиданность, может быть, они присутствуют в нас всегда. Может быть, они никогда и не умирают".
© Питер Хёг "Фрекен Смилла и её чувство снега"

Дежурно начинается неделя:
Торговки обметают снег с лотков,
Со сдержанным достоинством эрдели
Выгуливают мятых мужиков,
Таджики снег сметают скрупулёзно
И оставляют чистый гладкий лёд,
Зимы осталось-то - кошачьи слёзы,
Да сил дождаться - как наплакал кот.
Шинкую календарь китайской тёркой
В соломку, как корейскую морковь,
И список дел: февраль, потом уборка,
Апрель, воскреснуть, дача, май, любовь,
Парад Победы... хорошо, что в мае -
Каштанов канделябры над Днепром...
Смотрю в окно. Февраль одолевает,
А новости - так форменный дурдом:
То Папа Римский - мухожук внезапно,
То на ЧАЭС обрушился машзал...
И я встаю, обматываюсь шарфом
(Или шарфом? Нет, правильно сказал)
И выхожу на ринг: февраль без правил -
Занятие для истинных мужчин.
А во френдленте лето и Израиль
Перемежают Адъ и Израиль.


Да! ДА!!! Я сделал ЭТО! Я срифмовал-таки любовь с морковью! *_*
Это прям гештальт какой-то.
Девочки рыдают (с)

Решил таки закрыть пост декабрём, а январское чтиво писать в другой черновик, а то я так никогда его не выложу =) Осторожно, на этот раз под катами Очень Много.
Как обычно, про любую из нижеупомянутых рассказываю подробнее по запросу.

Практически влюблён:

читать дальше

Понравилось/заинтересовало:

читать дальше

Средне/нормально/на один раз неплохо:

читать дальше

Перечитал:

читать дальше

Недоумеваю:

читать дальше

Трата времени:

читать дальше

И, разумеется, отдельной стопкой - перечитанный весной Сильм и связанное с ним:

читать дальше

Ещё я читал пачками авторефераты диссертаций и... ФБ-2012 =) Отдельные команды (около десятка, если кому-то интересно, то, посмотрев на список, смогу даже вспомнить, какие именно). Вплоть до пятого уровня. На пятом количество сквиков в аннотациях начало перевешивать количество кинков, и я забил =)))

каждый сам, как может, находит пути наружу
из оттуда, куда мы сами себя загнали
и в глазах всё стужа, боги, такая стужа
от которой никто не сможет уйти в финале

каждый сам, как может, спасает себя, но тщетно
нет спасенья от стужи, она подступает ближе
отдаёт команду, ты чувствуешь залп мушкетов
и ты снова кричишь во сне и никто не слышит

а она затекает в вены, сползает в горло
нагибает, насилует, входит в любые дыры
и берёт тебя, как мародёры - упрямый город
сквозь проломы в стенах, оставленные мортирой

и на улицах трупы, и красный петух - по крышам
и затоптано знамя в жижу из снега с кровью
и ты снова кричишь во сне и никто не слышит
догорает в излучине город твой, город вольный

каждый сам, как может, а может порой не очень
невпопад, не вовремя и не по тем расценкам
и не тем маршрутом, которым ты втайне хочешь
и не разобрать пророчеств из-за акцента

доставай мечи, самурай, живописец - кисти
вспоминай, кем был, и выдумывай - кем ты не был
а кругом зима и пепел сгоревших истин
и следы твои опять засыпает снегом

Пахнет мандаринами и хвоей,
Запах чёткий, как дагерротип.
Снег идёт, и вслед за снегом - двое:
Ангел мой и тот невнятный тип.

Спорят на ходу, сверяют списки,
Теребят цепочки от часов,
Чуть рассеянно хлебают виски
Из карманной фляжки. Мир усох

До стекла в свинцовом переплёте:
Дверь напротив, вывеска, фонарь.
Как вы этот город назовёте,
Так его и впишут в календарь.

Тот, невнятный, капюшон надвинув,
Ангел с непокрытой головой
Всё идут - и вновь проходят мимо
Этой улочки и двери той.

Снег идёт, стекло заиндевело
(Разогрей монетку на печи),
Ангел мой бранится неумело,
Спутник его вежливо молчит,

В вое ветра слышится "осанна!..",
И ещё молчат колокола,
А по снегу, точно след от санок,
По черте от каждого крыла.

Милый, спи. Зима пришла внезапно,
Разбросала чистые страницы.
Мир вокруг искрист и незапятнан.
Милый, спи, под снег так сладко спится.

Снег разгладит выступы рельефа,
Выбелит истоптанные тропы.
Милый, спи. Уехавший - уехал,
Счастье снова превратилось в опыт.

На снегу - сиреневые тени
От кустов сирени - чёрных, голых.
Пусть хранит тебя средь сновидений
Долгая зима над Муми-долом.

Внезапно очередной шервудский ангст. Шервудский ангст у меня вообще весь внезапен, потому что в большинстве случаев напрочь противоречит мироощущению моего шервудского персонажа.

Не прячь глаза. Так холодно весной,
Когда трава ещё молчит под снегом,
Ложиться в снег... ложиться в снег - травой,
Чуть-чуть не досражавшись до победы.

Спина к спине вставали - как одно,
Двуглавое, с двойным опасным жалом.
Не прячь глаза. Коль выжить не дано,
Вдвойне ценнее то, за что сражались.

Спина к спине вставали... мне теперь
Не встать. Землёй и снегом придавило.
Не прячь глаза. Дороги без потерь
Приводят в ад. Мы выберем другие.

Не прячь глаза. И знаешь... помолчим.
От слов и оправданий веет стужей.
Не хороните с мёртвыми мечи,
Пускай они живым ещё послужат.

зимний кризис смысла диагноз вечный как о-эр-ви
снег придёт и чисто станет всё снаружи и изнутри
выдует наружу всё холодным ветром чеканных фраз
никого не бросит не обманет слушай никто из нас
никого ты слышишь снег своих не бросит я брошусь в снег
буду слышать только как он тихо тает у щёк и век
зимний кризис смысла заткнуть не слушать бежать упасть
боже снегом чистым умой уставших навзрыд и всласть

Улетай, моя певчая птица. Здесь дым и гарь,
Здесь в золе отпечатались пальцы искавших нас,
Здесь никто не посмеет петь. Мне совсем не жаль
Несложившихся песен. И здесь не до них сейчас.

Улетай, моя певчая птица. Позволь стреле
Миновать твои белые крылья и кануть в ночь.
Здесь так много увечных птиц об одном крыле,
Даже вырвав свои, ты не сможешь им всем помочь.

Улетай, моя певчая птица. Придёт зима,
Белым саваном спрячет от вечности мой ночлег.
Ты запомнила все мои песни, так пой сама,
Или все они канут с пеплом под этот снег.

Улетай, моя певчая птица, лети скорей,
Пока руки мои не согнули уставший лук,
Пока я остаюсь здесь тенью среди теней,
Пока стрелы мои не нашли твою грудь на звук.

...Человек, одетый в черном,
Учтиво поклонившись, заказал
Мне Requiem и скрылся.

Я не умею не отвечать за всех.
Лет где-то пять как учусь, да всё, знаешь, - без толку.
Где-то опять в срок не выпал тринадцатый снег,
Где-то в стог сена не завезли иголку,

Где-то распаян контакт, развязался шнурок,
Рухнуло небо и выплеснули помои.
Кто-то ответственен - скажем, завхоз. Или Бог.
Или сантехник Степаныч и Оле-Лукойе...

Только так стрелки совпали, что просит отчёт
За непорядок в земном и особо в небесном
Только с меня та, что вечно меня стережёт -
Нежная, жадная, вечно голодная Бездна.

Гонит вперёд, с каждым годом быстрей и быстрей,
Ни убежать, ни прикрыться своими делами, -
Входит с ревизией, смотрит реестры потерь,
Списки побед и заплатки пустых оправданий,

Пальцем в перчатке брезгливо проводит поверх
Пыльных моих идеалов и приоритетов,
И высыпает, как горсть серебра, белый снег -
Мой гонорар за досрочно прожитое лето.

Цепочкой вырвались случайные слова,
Рука устала за буёк цепляться,
И ты уходишь, словно неправа,
Из зоны действия сетей и раций.

По плоской карте ты уходишь вглубь,
Чтоб лечь на грунт и выспаться хотя бы.
Офелия, сестрица, приголубь
Рождественский презент для Ихтиандра!

Над головой сомкнутся ледники
И хрустнут, как арахис, ледоколы,
И побегут из моря моряки,
Как дети вслед за дудочкой - из дома.

И рвёт из рук спасительную нить -
Так Ариадна вышивает. Жемчуг мелок.
Спи. Сверху снегом будет заносить
Лишь лёгкие следы мультяшных белок.

Чтоб уйти за предел, надо прежде дойти до предела,
Не нарушить границ тем, кто близко к ним не подходил,
А бывает - дойдёшь и уже не останется сил
На единственный шаг. И застынешь, ни шагу не сделав...

Здесь не видно преград, но ты знаешь, что это - граница.
За последней чертой на снегу - уходивших следы
Цепко держат твой взгляд посреди ледяной пустоты.
Если долго смотреть, то в глазах начинает двоиться.

Не тебе здесь судить, с поражением или с победой
Уходили они. Ты всего лишь дошёл до черты,
А за ней на снегу - ворох рваных цепочек - следы.
Ни один отпечаток не смазан ушедшими следом.


Не нравится, возможно, потом перепишу.

Возобновляем концерт по заявкам.
Ассоциации от Дрянь_Винтер: катана, синий, холод, сдержанность, ярость, стихи, скорость. "Сдержанность" не влезала в строфу, пришлось заменить на "сдержанный" *виновато*

Первый снег на чёрные волосы - словно пепел.
Холодает. Утром хрустнет трава под коленями.
Я пишу и сжигаю стихи и жду рассвета,
У меня есть бумага, тушь и немного времени.

Я не вижу смысла быть сдержанным этой ночью -
Ни катана, ни вакидзаси меня не выдадут.
Синий росчерк веток в окне разрезает в клочья
Белый веер, из рук Луны темнотою выбитый.

Под одежду вползают струйками страх и холод,
Хоть горят стихи, что плохи для последней полночи.
Ярость битвы, ударов скорость - меня запомнят,
И забудут, как я однажды просил о помощи.

У меня вчера был приход. Причём чужой =) Сегодня решили, что скорее всего он шёл к Битлу и заблудился.
Ну посудите сами - сижу я вечером за компом, жду, когда стирка закончится (обожаю стиральные машины - это deus ex machina всех холостяков; вроде бы и за компом посидел, и по дому что-то сделал), и вдруг накатывает острое желание снега. Немыслимое. Просто вот вынь да положь, чтобы декабрь, сумерки, крупные мягкие хлопья, медленно опускающиеся с неба... О_О Ахтунг. Отроду по зиме не скучал.

Если в апреле мне спам в основном предлагал сотрудничество с ателье по пошиву штор (да, я тоже не переоцениваю своих шитейных способностей), то теперь в его сабжах неизменно наличествуют слова "заявка", "семинар" и "торговля". Хорошо, что гмэйл ещё и первые фразы отображает, уже даже почти и не вздрагиваю.

Очень не люблю, когда я иду кому-то навстречу, а со мной в ответ начинают торговаться (кажется, я это здесь уже писал). И когда меня пытаются шантажировать моими же словами - тоже. К счастью, у меня все ходы записаны. И где я неправ, я сам знаю. И фиг вы меня на этом поймаете!

Слова-паразиты иногда бывают крайне забавны. У меня на работе есть девушка, которая в любую фразу вставляет "якобы". Таким образом, получается, что она неизменно сомневается как в имеющейся информации, так и в её источнике. Даже если это её собственные органы чувств. А секретарь наших продвиженцев очень любит оборот "грубо говоря". Помнится, от фразы "мы, грубо говоря, выставляем вам счёт, а вы его, грубо говоря, оплачиваете" стилист во мне кончил(ся?) =)))

Снаружи одеяла жизни нет.
Я разливаю припасённый вечер
По кружкам. Ноет к холоду скелет,
И в плед укутаны спина и плечи.

Так тихо, что как будто бы зима
Над нашим Муми-долом - тише, тише,
И темнота за нишею окна -
Не ночь, а снег, лежащий вровень с крышей,

Гнездо из одеял - наш бастион,
Футон - как плот, дрейфующий на Запад,
А мы свернулись, как ежи, клубком,
И наблюдаем, как приходит завтра.

Апрель? Какой апрель? Сегодня - снег,
Метелью мокрой небо раскололось...
Снаружи одеяла жизни нет,
И лишь фантазии сопровождают в сон нас.

Поцелуй меня, снег. Я останусь с тобой навсегда,
Я останусь в твоей белизне, обескровлен, очищен,
Мы накроем с тобой все любимые мной города -
Ледяной паранджой, белоснежным цветением вишни,

Нежной ретушью льдистых узоров на стёклах и снах,
Разольём облака белым кипенем, пеной молочной.
Поцелуй меня, снег. Я устал, я так страшно устал,
Следопыту следов не прочесть - неразборчивый почерк.

Солнце бьётся на искры и их рассыпает, маня,
Прямо под ноги - ляг, отдохни, утолю все печали...
След петляет и рвётся. Лицо опускаю в тебя -
Поцелуй меня, снег. Я останусь с тобой, обещаю.

Согласись, холодновато сегодня в Иерусалиме? Похоже, снег идет в стране, текущей молоком и медом, вот какие дела.
Эдвард Уитмор "Синайский гобелен"

Снег идёт в стране молока и мёда,
Золотым руном спутался рассвет.
Нечего терять - это очень много.
Небу что твои двадцать с чем-то лет?
Козы лижут соль, прорастают травы,
Где-то в море спит экипаж "Арго".
Небу всё равно, был ли кто-то правым -
Тот, кто победил, тот и есть Добро.
Из-под ног лежит путь суровой ниткой,
Нанизать шаги - будет связка бус.
А по склону вверх всё ползёт улитка...
Спи. И пусть во сне я к тебе вернусь.