Дописал я это хулиганство, Асмела, готовь сковородку =)
Сбивки количества слогов связаны с тем, что вообще-то это надо петь, а не читать. Под любые три блатных-хороводных, честное слово.

Как-то Уилл Колючка собрался спасать
Маленького Джона от петли,
В Шервуде весна, мол, рано умирать,
Не отпели нас-де соловьи.

У шерифа в замке дочь сестры росла,
С виду роза, да внутри - металл.
"Выменяем Джона," - дерзко Уилл сказал
И племянницу украл.

А у леди Элис серые глаза,
Косы, точно две змеи,
Уилл Колючка слово - леди Элис два,
Так до лагеря дошли.

Прост, как медный пенни, он развёл костёр
И, взглянув поверх огня,
Молвил: "Леди, разве нужен Вам манор?
Выходите замуж... за меня!

Кто ещё подарит вам лес и небеса,
Мир, где всех чудес не счесть?
Не огню камина вам слепить глаза,
Коль на небе звёзды есть!

Хвоей и травою уберу постель,
Постелю меха и шерсть,
Норманнские вина и английский хмель -
В Шервуде всё это есть!

Кто ещё подарит вам весь этот мир -
Эрин, Фландрию и Уэльс?
Выходите, леди, замуж за меня,
Я дарю вам этот лес!"

"Мягко, Уилл, ты стелешь, сладко ль будет спать,
Замужем за аутло?
Помнится, ты думал друга выручать,
Аль ему не повезло?"

Леди Элис - слово, Уилл Колючка - два,
Слов обратно не беря:
"Выручим мы Джона, вот мои слова,
Обменяем на тебя,

Только вот потом я выкраду назад,
Как яичко из гнезда,
Милую голубку - серые глаза,
Если только скажешь - да!"

Для баллады - строчка, для кого-то - жизнь,
И Малютка Джон отбит,
Только Элис, дядю уличив во лжи,
В Ноттингем обратно не спешит.

Мягко Шервуд стелет травы да листву,
И дивятся соловьи:
Уилл Колючка любит лишь свою жену,
Элис вышла замуж по любви.

каорычу

У меня как обычно: ништяк - это modus vivendi.
Затянулась зима. Ну и пусть, по весне всё растает.
Я пишу тебе письма опять - о любви и о смерти,
Только их ни один почтальон до тебя не доставит.

Если будешь проездом в мой город - звони, я отвечу.
Мы уже не мальчишки, чтоб глупо дышать в телефоны.
На виске седина, и подорвана пьянками печень...
Затянулась зима, как петля. И мы снова бездомны.

У меня как обычно. Я просто пишу тебе письма -
То углём на стене, то по белому снегу шагами.
Я слегка нетверёз и, наверно, изрядно бессмыслен.
Затянулась зима. Протянулась зима между нами.

Не ищи сентября в феврале. Не трепи моё имя,
Не зови им других, коль не хочешь, чтоб всё повторилось.
Затянулась зима. Мы давно уже стали другими.
Я пишу тебе письма. Наверно, я так и не вырос.

Какая свадьба, право, без певца?
Какой кабак без развесёлой песни?
Есть место для глупца, для мудреца,
Но места нет, где песни неуместны.

Певец за труд недорого возьмёт:
У пряхи - на прореху в платье нитку,
С кухарки - чем набить пустой живот,
С купца - монетку, с девушки - улыбку.

Желанным гостем входит в дом певец
(А коль незваным - кто ж тому виною?),
Он равно вхож в кабак и во дворец,
Он равно к месту в радости в горе.

Певец за труд недорого возьмёт:
У рыбака - пучок сушёной рыбки,
Меч - с кузнеца, у пасечника - мёд,
С купца - монетку, с девушки - улыбку.

Что у певца в мошне - одни слова,
Он ими платит за добро и злобу,
Он ими платит за стакан вина,
За крышу в дождь и за свою свободу.

Певец за труд недорого возьмёт:
Со школяра - недавнюю ошибку,
Удачу - с вора, с ласточки - полёт,
С купца - монетку, с девушки - улыбку.

Осенние дороги к нам добры:
Весною нас уносит половодье,
Мы летом изнываем от жары,
Нас холодит дыхание зимы,
А осенью дороги прочь уводят.

Осенние дороги к нам щедры:
Дождливых слёз отмерят полной горстью.
Чтобы обсохнуть, разведём костры,
И фляга будет нам родней сестры,
И слаще дома станет эта осень.

Осенние дороги - лёгкий путь:
Как бусины на нитку, нижешь песни,
Не думая о том, где отдохнуть,
Не чая, что дождётся кто-нибудь
В каком-нибудь далёком тёплом месте.

Осенние дороги для певцов -
Как пахарю невспаханное поле.
И рядом с ними мы в конце концов
Ложимся в землю мёрзлую лицом,
Чтобы весной зелёной стать травою.

Тебя называют Пеплом за то, что сед,
За то, что глаза серы, как зола в костре,
И ладно бы только дети - так нет же, все,
И так неохота драться за этих всех.
Но вечер подходит к окнам, глядит в глаза,
Влезает в зрачки, оттуда сочится тьмой,
И тут уж неважно, кто тебе что сказал,
И ты будешь драться, придуманный мной герой.
Дороги лягут узлом разъярённых змей,
И я навстречу буду вести всю жизнь
Всех тех, кто мог бы сойти тебе за друзей,
Но этой дружбе - разок у костра сойтись
И снова мимо. Такой уж сюжетный ход,
Прости, приятель. Ты с первой страницы сед,
Чтоб дети кричали "Пепел!". И нет дорог,
Которые будут вести чередой побед,
Но будут другие, привалы на их краю,
Вино и беседы меж светом и темнотой...
Мне нечего дать тебе, дай хоть тебя спою,
А ты будешь драться, придуманный мной герой.

Ветром февраль стучит во флигель,
Мокроволос и белокур.
Ходит по свету Уленшпигель,
Неисправимый балагур.
© Лора Бочарова

Вечный школяр, балагур и повеса,
Без сожалений бросающий всё,
Словно из театра под скучную пьесу
Вдаль уходящий во время своё,

Нежен случайно, порою несносен,
В красном, коричневом и золотом,
Бродит по свету Господин Осень
С кружкой, наполненной красным вином.

Носит фонарик с горящею свечкой,
Греет замёрзшие наши сердца.
Он как никто знает - недолговечны
Наши дела в ожиданье конца.

Словно хирург, он жесток и спокоен,
Словно поэт, он безумен и свят.
Бродит по свету - уж так он устроен -
А по пятам листопады летят.

Глянь - огонёк по дороге разбитой
Кто-то несёт, прикрывая плащом...
Можешь догнать и тихонько окликнуть,
Может быть, это окажется он.

Не отвечая глупцам на вопросы,
Но помогая нам в самом простом,
Ходит по свету Господин Осень
С кружкой, наполненной красным вином.


Поётся на непритязательный мотивчик, напоминающий процитированную в эпиграфе песню.
Написано по мотивам "Сказок милой Дании" для студента Петера, неожиданно для самого себя ставшего, а точнее, оказавшегося Господином Осенью.

Функциональный текст, написанный к прошедшей игре "Падение Эрегиона". Явно думает, что он песня, но мелодии у меня под это нет. Если кто возьмётся положить это на музыку - я не против, но прошу учесть, что результат должен быть _очень гномским_.

Чёрной землёю, камнем тяжёлым,
Звонким металлом, рудою глухою,
Узким ущельем и острой скалою -
Пойте мне, горы.
Горной рекою - потоком весёлым,
Впившейся в камень ветлою сухою,
Ясным рассветом и вьюгою злою -
Пойте мне, горы.

Рефрен:
Пойте мне, горы, а я воедино
Сплавлю металл и неслышную песню,
Пойте, пока раздуваю горнило,
Пойте мне, горы.
Прячьте в себе, горы, дивное диво,
Ковш я наполню кипящею смесью,
Кольца скую, чтоб навек сохранили
Песнь вашу, горы.

Горным орлом, в поднебесье кружащим,
Ясным кристаллом, во мраке сокрытым,
Узкой тропою до самой вершины -
Пойте мне, горы.
Озером синим на дне скальной чаши,
И обрушающей тяжкие плиты
Неумолимой и грозной лавиной -
Пойте мне, горы.

Рефрен.

Корни земли, прорастая до неба,
Крепче, чем корни деревьев могучих,
Пойте о том, как рождались созвездья,
Пойте мне, горы.
Вы, убелённые мудростью снега,
Вы, над собою несущие тучи,
Вы - воплощённая времени песня,
Пойте же, горы!

Рефрен.

[2010-06-21]

Я полупьян и не вполне в себе.
Бледнеет небо, лес прозрачный стынет,
Морозило под утро - на траве
Лёг сединою первый робкий иней,

Ложатся листья клёнов на тропу,
Привычных здесь - канадских, пятипалых,
И я иду по ним, как по ковру
Или потоку рыже-алой лавы.

Пробита грудь, как сталью, сентябрём,
Кровь превратилась в листья под ногами.
И я твержу себе: мы не умрём,
Пока хоть кем-то наконец не станем.

Уходить. Чёрт возьми, но куда?.. Нас загнали в границы,
Мы позволили сами надеть на себя поводки,
Мы хотели из клеток, в неволе рождённые птицы,
Но открытое небо пугало нас пуще земли.

Крепость стен, хрупкость уз - мы теряли друг друга так просто,
Не посмев ни на миг предпочесть зыбкий мост под ногой
Нашим прочным домам. И с тоскою глядели на звёзды
Из окон поездов, нас везущих как будто домой.

Наше злое "не здесь" так мешает забыть и забыться,
Усмотреть некий смысл в равнодушных размеренных днях.
Снится небо и смерть и родные забытые лица,
Оставляя наутро лишь грусть и приглушенный страх.

Над водою туман, красным маком костёр распластался,
И гитара в руках выдаёт сокровенную боль.
От себя самого ни один из нас, в общем, не спасся.
Только пусть замолчат голоса, что зовут нас домой...

До первой сигареты - шесть часов.
Чуть больше, чем до экстренной посадки
Консервной банки, полной мудаков, -
На этот раз нам всем пришлось несладко.

Забиты фильтры, воздуха в обрез,
В кают-компании опять играют в карты
На спецпаёк, а штаб поставил крест
На нашем корабле ещё до старта.

Но мы живём, хоть это и не жизнь,
И я сосу окурок, как конфету.
Давай, пилот, ты только продержись,
Ты только не разбей нас о планету,

Нас больше некому сажать, урод,
Напарник твой остался на орбите,
Разложенный на медь и углерод
И прочее дерьмо (уж извините),

А ты держись, пилот, ведь врач сказал,
Что ты ещё покоцаешь нам нервы.
Никто не пьёт: тебе налит стакан,
Мы выпьем за посадку, и ты - первый!

По пандусу вразвалочку на борт -
В кармане пусто, на душе хреново...
Прости, родная, я - автопилот,
Ща законнекчусь к серверу - и дома.
А ты иди, купи себе цветов,
Иль чем там вы, блондинки местной масти,
Обычно лечите уходы мужиков,
Короче, общеженские напасти...
А впрочем - и с чего я, блин, решил,
Что ты, родная - женщина хотя бы?
В такой далёкой от Земли глуши
Субъект без пениса вполне сойдёт за бабу.
Я улетаю, милая, не плачь,
Нет, ни при чём тут чешуя на попе,
А что тебе сказал наш сука-врач -
Так он вообще женат на микроскопе!
Коль доживу, приеду навестить,
Попробуй только сделать вид, что незнакомы!
Короче, чао, бэйби, не грусти.
Плесните спирту, мужики, я дома!

В моей голове прочно поселились образы архангелов с сумасшедшими весёлыми глазами, почему-то зелёными.
© Hikou

Мой город праздничен и свят, и теплится свеча,
Я праздную пришествие войны.
Мы долго были так близки, что не с чего начать,
Начну с начала, то есть с тишины.

Но в тишине малейший звук разносится легко...
Как первый снег на влажный чернозём,
Ложится гриф в мою ладонь, а пальцы - на курок,
И кровь моя становится вином.

Мой город светел, в нём теней не видели с полудня,
Вдали горят Содом и купина.
Ко мне пришли и говорят - вернулся сын твой блудный,
Твой Китеж поднялся к тебе со дна.

Я двери настежь растворю, мне нечего стыдиться,
Хотя пришедший мне и незнаком.
И входят в дом мой чужаки, и светятся их лица,
И храмом нарекают этот дом.

Я чокаюсь, хоть пуст стакан, с пустыми небесами
И знаю, что когда-нибудь ко мне
Придёт отряд архангелов с весёлыми глазами
С абсентовым безумием на дне.

Они поделят снова мир на "наших" и "не наших",
И цель дадут, что мне не по плечу.
И табельные крылья получив и расписавшись,
Я встану в этот строй и полечу.


У этого есть готовая мелодия. Правда, имхо, однообразная несколько.

Что-то в духе советской эстрады. Эдакое "Мы желаем счАААстьяААА вАААм!".

Есть песни как песни, и песни - как танцы,
Есть песни, в которые можно влюбляться,
И песни - как люди, и люди - как песни,
Последние, право, всего интересней,

Есть женщины-рифмы и ритмы-мужчины,
Есть мальчики-танго и девочки-вальсы,
Нет, мы на Земле - не с Венеры и Марса,
Мы - музыка космоса, в этом причина.

Есть люди как песни, есть люди как танцы,
И есть диссонансы, и фальшь, и длинноты,
Но флейта звучит на волне моих станций -
И я угадаю тебя с первой ноты.

Есть женщины-рифмы и ритмы-мужчины,
Есть мальчики-танго и девочки-вальсы,
Нет, мы на Земле - не с Венеры и Марса,
Мы - музыка космоса, в этом причина.

О, я умею виртуозно быть вторым:
Вассалом, рыцарем, шутом и фаворитом,
Я не сбиваюсь с шага или с ритма,
Я соблюдаю правила игры.

Я незаметен, неотлучен, слеп,
Я приучил себя ходить бесшумно,
Пренебрегать подслушанным - неумно,
Но повторять - путь самый краткий в склеп,
Под чёрный креп.

Я совершенен на вторых ролях,
В любом вине я различу отраву,
Стоять в тени - моё святое право,
В любой войне я - штатная броня,

Ступенька трона, коврик у дверей -
Телохранитель, менестрель, любовник,
Я не включаюсь в ваш многоугольник,
Но я ловлю движение бровей -
Сигнал "убей!".

Спокойно спи - я сохраню твой сон,
Спокойно правь - я заслоняю спину,
И если я неправ - на гильотину
Пойду за твой нарушенный закон,

И буду знать - я в Риме был вторым,
Был виртуозно, незаметно ценен,
Почти гримёр, почти работник сцены -
Я сделал всё, чтобы не пал твой Рим
Под топоры.


Кажется, я написал блюз О_о"
К кому бы пристать, чтобы мне его записали? Это я даже напеть могу...
Upd: Добавил ещё один куплет. Дотачиваю.

Дождей никто не отменял, учтите,
И молча штопают меня косые нити...

Я голос сорвал, выкликая забытое имя,
Я руки разбил, проходя сквозь кирпичные стены,
Я шёл не один, но всегда приходили другие,
И я находил в этом горькую прелесть системы.

Я плакал и пел, я умел тогда то и другое,
Но слёзы закончились, струны поплыли нейлоном,
И если сначала казалось - мир ищет героев,
То после я понял, зачем: чтоб кормились вороны.

Я страстно любил, а потом оказалось внезапно,
Что просто любить - неизбывно, безумно сложнее,
Я голос сорвал, умоляя: пустите обратно,
Туда, где наполнено смыслом всё то, что умею.

Молчанье вокруг воздвигает заслон за заслоном,
Я голос сорвал, я кричал в никуда, извините...
Но чтобы когда-нибудь всё же достаться воронам,
Я в небо бросаю слова, точно красные нити.

Я пьянею от фраз, я ломаюсь без слов
На неровных осколков блестящую горсть,
Я горю напоказ, прогораю насквозь,
Оставляя обглоданный ветром остов,

Я пытаюсь быть тем, чего сам не нашёл,
Я горю, потому что не встретил огня,
Протяните ладонь и коснитесь меня -
Ваши пальцы окутает ласковый шёлк,

Я хотел бы чуть-чуть обмануть свою смерть,
Освещая дорогу идущим вдвоём,
Я сгораю дотла ненадёжным огнём,
Ах, кого бы мне только немного согреть...

Я давным-давно обещал написать песню для Людвиг. Ну... не прошло и года ^_^"
Не знаю, захочешь ли ты это спеть, но этот романс написан специально и только для тебя. В подарок.


Подивившись смятенью заблудшей души,
Улыбнись мимолётно, качни головой,
Подбери-накорми да умой-причеши
Под один гребешок ледяною водой,

Накорми её с рук равнодушностью фраз,
Раскольцуй, отвяжи путеводную нить,
Отучи говорить и безжалостность глаз
Так бессмысленно и безуспешно любить.

Подыми вслед бокал, раствори яд в вине,
Осуши и забудь, как звенели в тиши
Крылья белой души, исчезая в окне,
Крылья освобождённой тобою души...

Я тебе - чужой, да и сам не свой,
Да и ночь длинна, да и путь далёк,
Только мы с тобой не дойдём домой,
Дом наш - далеко, дальше, чем восход.

Потуши свечу, и глаза закрой,
Сплюнь через плечо - попадёшь в меня.
Я тебе чужой, да и сам не свой,
И я весь пропах дымом без огня.

На ночь не молись, допивай свой чай,
И не покупай на наряды шёлк,
Не свисти в дому, соль не просыпай,
Не мани беду - я уже пришёл.

По восемь пуль в обоймах у богов,
Восьмою стать серебряной - контрольной.
Ты знаешь, мне уже не нужно слов,
Чтоб описать не ставшее любовью.

Ты знаешь, за мишенью нет вины,
Как нету злого умысла за мною,
И мы до невозможного равны
Перед курок спускающей рукою.

Мне времени не хватит до утра,
Чтоб осознать, что нас не обманули...
Какая совершенная судьба -
Быть третьею пристрелочною пулей.


Можно петь на мотив припева в песне Медведева "Маленький Принц". Эта мелодия ко мне привязалась, потом обросла словами... вот теперь не знаю, смогу ли придумать автономную =/
На память:
Em Am D Em
Am D G
E7 Am D Em
C G D Em

Настроение сейчас - флэшбэчит

Мотивчик такой... весёленький. Ночью подбирал, порвал вторую струну =)
А песенка всё-таки с двойным дном получилась. Если не с тройным.

Мы шли одной дорогой к разным целям,
Мы были так несхожи, что равны,
И прерывали вечные дуэли,
Чтобы прикрыть друг друга со спины.
И ты твердил, что умирать не страшно,
И обещал, что встретимся в аду,
Теперь я опытней, я умер дважды,
Но видишь, ожил и опять живу!
И умирая от моей руки,
Ты всё же врал, впервые в этой жизни -
Мой верный враг, каким ты смелым был,
Тебе легко в аду проставят визу.
Ведь ты твердил, что умирать не страшно,
И обещал, что встретимся в аду.
Теперь я опытней, я умер дважды,
Смотри, мой враг - ты мёртв, а я живу!
Да, без тебя и небо голубее,
И солнце как-то вовремя встаёт...
Но знаешь, враг мой, я порой жалею,
Что я - тебя, а не наоборот!
Ведь ты мне врал, что умирать не страшно,
И ты мне врал, что встретимся в аду.
Теперь я опытней, я умер дважды,
Прости, мой враг - ты мёртв, а я живу...