Отпусти мою смерть с тетивы,
Мой в бойницу невидимый брат!
По ту сторону древней стены
Ты стоишь, мой двойник и мой враг,
Ты не спал эту ночь, как и я,
Ты не пил за победу до дна,
Слишком многих ты здесь потерял,
Чтоб легко забывать имена.
Отпусти с тетивы мою смерть,
Отпусти меня с этой войны!
Я хотел бы в глаза посмотреть
Нас разбившим на две стороны.
Незнакомый мне лучник, стреляй!
Я - безликая тень, чёрный штрих...
Кто-то должен прожить этот май,
Жаль, что только один из двоих.

Вот так... строчка за строчкой... через "не могу"... давай же, пиши, чёрт возьми, ды-ши!

Умираешь четвёртые сутки за то, что помнишь,
Растворив себя настежь, как двери в остывший ад:
Никогда это войско не мчалось тебе на помощь,
Никогда, ни за что не вернуться туда - назад,

Никогда не слагали и песен таких о лете,
Потому что лета там не было и не цвели
Те сухие цветы серебристо-больного цвета,
Никогда не сливались с туманом твои корабли,

Эти тёмные лица приснились тебе на рассвете,
Ты придумал себе это братство и эту войну...
Ты четвёртые сутки уверен, что не было смерти -
Как же ты оказался в своём персональном аду?

Маленький воин, вставай же, ведь ты победил!
Смерть отступила, и страхи рассеялись в бегстве,
Но из лежащих на поле не встал ни один...
Бывшее поле сражения - странное место,

Чтобы лежать. Ну, вставай же! Иначе придут,
Чтобы поднять на щите, и опустятся взгляды.
Маленький воин, вставай! Мать готовит еду,
Брат выгоняет из хлева мычащее стадо,

Косы сестра заплела, то ревёт, то поёт -
Ей выходить завтра замуж на зависть подругам...
Маленький воин, вставай! Там селенье твоё,
Пот утирает отец, разгибаясь над плугом,

Дочка соседа украдкой глядит через сад,
Чёрные глазки - как бусины в тонких косицах.
Маленький воин, лежи... Ты вернулся назад:
В дом, ставший пеплом, к семье, не успевшей проститься.

Когда этот город вдруг сдастся тебе без боя,
Когда вместо солнца над ним вдруг взойдёт твой флаг,
Солдаты твои, рассыпая свой строй по трое,
Пойдут выбирать достойный победы кабак.
Им пиво поставят задаром, им вынесут мясо,
И самых игривых и дерзких служанок пришлют,
Всё будет на пять и по самому высшему классу,
А вечером над главной площадью будет салют.
И ты надерёшься, как будто наутро - под пули,
В попытке забыться срывая с груди ордена:
- Побед не бывает без боя. Нас всех обманули!
Победа без боя - лишь признак того, что война
Была никому не нужна...
- Что ж, за мёртвых - до дна:
О них позабудут! ...И чёртово киндзмараули
Стакан за стаканом тебе их твердит имена.

И если снова идти по следу,
То - отвлекаясь на землянику,
И если пить за твою победу,
То не стопарик, а всю бутылку,
И если петь - то, наверно, хором,
И если драться - до первой крови...
Я прокрадусь до калитки вором,
Надысь свою проигравшим долю,
Трава не дрогнет, не скрипнут двери,
Не выйдешь в сени, босой спросонья...
Мы будем пить за тебя и верить,
Что ты вернулся тогда из боя,
Что если снова идти по следу,
То - отвлекаясь на землянику,
Что если пить за твою победу -
То не стопарик, а всю бутылку,
Что утром встанем опять с похмелья
И кто-то мрачный не ляпнет сдуру:
Поминки, мол, наше всё веселье!
Ты просто встал затушить окурок.

Я швырнул перчатку тебе в лицо.
Ну же, где твой меч? Доставай.
У неё на пальце - твоё кольцо,
Ты уже увидел свой рай,
Так пожалуй в ад, мой любезный князь.
Я вернулся вчера домой.
Обходи по кривой меня, боясь,
Обходи меня по кривой,
Доставай свой меч, доставай кинжал.
Я вернулся, мой князь, домой!
Я однажды руку её держал,
Ты же был с ней, как муж с женой.
Да была бы счастлива - что за спор,
Я бы молча стерпел урок,
Только что ж на ставне-то до сих пор
Вьётся чёрный её платок?
Доставай свой меч, доставай, мой князь,
Твой вассал блюдёт твою честь:
Смоешь кровью алой позор и грязь
С белых платьев чужих невест!
Ляжешь в гроб красивым, мой светлый князь,
И не скучно будет в раю:
Голова моя полетит, смеясь,
Прямо с плахи - в могилу твою.

Мы, павшие в битвах, не знавших пера летописца,
Порой возвращаемся в снах и непонятых строчках,
Любому из вас наше прошлое может присниться,
Да так, что он после проснуться уже не захочет,

Но всё же придётся. Нам путь из забвенья заказан,
Мы просто фантазия, сонмище странных историй...
Один, просыпаясь, всё пишет и пишет рассказы,
Другой забывает, в подушку вгрызаясь от горя.

Придумайте нас, менестрели реального мира!
Придумайте нас, опишите, запомните, ну же!
Мы были. Пусть в это не верится - всё же мы были,
Неужто исписанный лист нами не был заслужен?!

Мои дальние страны всё ближе. Люби меня крепче,
Я уже возвращаюсь домой. Разожги мне огонь.
Но не вздумай, ты слышишь? Не вздумай идти мне навстречу!
Здесь темно, здесь враги, ты опять разминёшься со мной.

Я приду из дождя, я соткусь на пороге из сумрака,
Я сниму мокрый плащ и разуюсь. И - может быть - вслух:
Знаешь, я даже там вечно слышал, как плещется музыка
На краю моих мыслей; сквозь ненависть и пустоту

От тебя долетала и пряталась в сердце, так странно -
Как озябшая птица за пазуху, крылья сложив -
Твоя музыка грела меня, исцеляла мне раны,
Твоя музыка стала причиной, что я ещё жив.

Я уже возвращаюсь, ты слышишь? Отплытье назначено,
Мы отчалим с отливом, при свете бледнеющих звёзд.
Я ушёл так давно - за решёнными нынче задачами.
Я ушёл - словно в шутку. Затем, чтоб вернуться - всерьёз.

Если знамя твоё упало в грязь,
Потому что твой знаменосец пал,
Подкрепление не выходит на связь,
И с лица не сходит шальной оскал,

Если пальцы до боли свело вокруг
Рукояти меча, потерян щит,
А в ушах не звон и не сердца стук,
А уже умерших предсмертный крик,

Если ты почти что уже забыл,
Для чего, во имя чего ты тут,
У тебя не осталось ни стрел, ни причин,
И на карте твоей не начертан маршрут,

Если жизнь - пополам, и душа - пополам,
Если бой проиграл ты часы назад,
И теперь просто платишь по всем счетам...
То пора просыпаться. Тебе звонят.

Это просто, как старший и младший брат:
Для убитого нету пути назад,
Для предателя веры и жалости нет,
Нет покоя и мира - моей стране.

Мы, созвездия, сброшены с неба вниз,
Каждый раз - словно первый, как чистый лист,
Наши чувства и чаянья - блик на воде,
Нам ещё до рожденья отмерен предел, -

Семь ступеней, семь нот, семь шагов до мечты.
Ты пойми, мы же тоже живые - как ты...
Только это неважно. Мы знаем свой долг,
Пусть не вспомнят потом нас ни жрица, ни бог,

У Хранителей нету своей судьбы.
Лишь до времени в ножнах клинки войны -
Колесо повернётся, замкнётся круг,
И мечам не пойти против сжавших их рук.

Я погиб при Ити-но-Тани,
И мне было семнадцать лет.
© Ацумори

Я погиб под не-нашим небом,
Я упал на не-нашу землю,
Я ни прахом не стал, ни пеплом,
И земля меня не приемлет,

Стая птиц меня не терзает,
Как на поле брани убитых,
Я исчез, словно снег растаял,
Не запачкавши кровью плиты.

Вдох последний пробитой грудью -
И на выдох - позвать любимых...
Он не вспомнит, она забудет,
Что мне только пятнадцать было.

Возьми меня за руку, брат мой,
Пойдём - стоять холоднее.
Для нас не будет обратной
Дороги. И солнце тускнеет,

И дым застилает память,
От дыма дыханье спёрло...
Скажи мне, что сны - не ранят,
Гораздо страшнее - голод.

Возьми меня за руку, слышишь?
Мне страшно и хочется плакать.
Ты помнишь... гнездо... на крыше?
Они улетели, правда?

Что-то вспомнилось, всплыло чаинкой в стакане,
Пробралось на поверхность из старого сна:
Как вдвоём дотемна мы в полях пропадали,
Потому что - весна,

Как журчала река, не нырнуть - ледяная,
И тюльпанами словно забрызгана степь,
Мы тропинки лесные отважно срезали,
Чтобы в лето успеть.

На двоих нам шестнадцать, и вечность в запасе,
Ничему не назначены срок и цена,
И не верится в то, что мир станет опасен,
И что завтра - война.

Здесь холодные, здесь бездомные нескончаемые дожди,
Если падать - то не подымешься, потому - продолжай идти,
Твои щёки опять солёные, нет, не лги мне, это не пот,
Мы по кругу ходим, не правда ли, нас давно уже дождь ведёт,

Мои губы опять солёные, привкус крови и привкус слёз,
Тяжело - рука не поднимется - отвести прядь мокрых волос,
Здесь дороги голодно чавкают, нас пытаются проглотить,
Если падать - то не подымешься, потому - продолжай идти,

Твои губы опять шевелятся, только слышу лишь звон в ушах,
Мы с тобой, словно дождь, бездомные, дай мне руку, за шагом шаг,
Я не брежу, ты видишь, не падаю, шаг за шагом, за кругом круг,
Почему ты так смотришь, аники, ты же видишь - иду, иду...

Настроение сейчас - флэшбэчит
В колонках играет - Nightwish - Dead to the world

Царственный алый -
Кровь на моих руках.
Пламя пожара,
Ярость, и боль, и страх.

Дождь станет паром,
Не долетев до земли.
Пламя пожара,
Крики и кровь в пыли.

Хруст чьей-то плоти
Под остриём копья.
Ночь на исходе,
Но не дождаться дня.

Настроение сейчас - флэшбэчит

Огонь плясал посреди поляны, делая тени на лицах резчё и глубже. Парень, едва ли года на три старше меня, но уже с заметной сединой на висках, пел негромким хрипловатым голосом, умело подыгрывая себе на гуслях-шэ. Разговоры вокруг костра стихли при первых же звуках чуть дребезжащих струн и теперь только толстые ветки потрескивали в языках пламени да ветер шумел в листве, а больше никто бы не посмел издать и звука - певца в банде любили и уважали. Пел он на совсем другом языке и совсем в другом ритме, но песня эта вспоминается мне сейчас так... и кто теперь сможет сказать мне, что из неё я вспомнил, а что дописал сам?

Словно стрелы в колчане, кончаются дни,
Я хотел бы вернуться, пополнить запас,
Но сгорело селенье, по следу враги,
Спотыкается конь и костёр мой погас.

Я хотел бы вернуться туда, где сестра
Мне подаст из колодца студёной воды,
Но колодец засыпан, исчезла вода
И сестры моей ветер заносит следы.

Я хотел бы вернуться туда, где мой брат
В одиночестве бился за отчий порог...
Я к нему опоздал, и сквозь холод и мрак
Он ушёл пировать в наднебесный чертог.

Я хотел бы догнать по дороге его,
Но судьба не судила погибнуть пока,
И теперь я безумно боюсь одного:
Что останусь в живых и один навсегда.

Настроение сейчас - ещё кусочек в мозаику
В колонках играет - это не в колонках, это в голове...