А из окна льётся лунный шелест,
А под руками кипит работа:
Пряха ветров заплетает вереск,
Море и мёд. Канун Поворота

Приоткрывает тихонько двери,
И доливает вина в туманы.
Пряха ветров на глазок отмерит
Чаячьи крики, шум океана.

Будет суровым ветер прибрежный
К слабостям, страхам, тоске и горю,
Будет зато и родным, и нежным
К тем, кто к нему возвратится с моря.

Пряха ветров своё дело знает:
Ветер рождается точно к сроку.
Небо рассветом толкнётся в ставень -
Примет обновку под крылья сокол.

Сначала я это написал.
Потом перечитал.
Потом понял, _что_ мне это напоминает...

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами...
и т.д.
© Марина Цветаева

Мне весело не думать о тебе,
Не выбирать слова для раздраженья,
Наш автор никогда нас не поженит,
И в драке не сведёт спина к спине,

И это радует - не представляешь, как!
Я не пишу тебе стихов и писем,
А если, то - без всяких тайных смыслов,
Не извиняясь за случайный мат,

Не подставляя что-то между строк,
Не покупая розовых конвертов,
Мы не считаем вместе километры
Ни друг до друга, ни за горизонт.

Я рад, что я ношу другой мундир,
Что ты не улыбнёшься мне при встрече,
Что нам делить и нечего, и нечем...
И нравится, что вас таких - весь мир.

И если снова идти по следу,
То - отвлекаясь на землянику,
И если пить за твою победу,
То не стопарик, а всю бутылку,
И если петь - то, наверно, хором,
И если драться - до первой крови...
Я прокрадусь до калитки вором,
Надысь свою проигравшим долю,
Трава не дрогнет, не скрипнут двери,
Не выйдешь в сени, босой спросонья...
Мы будем пить за тебя и верить,
Что ты вернулся тогда из боя,
Что если снова идти по следу,
То - отвлекаясь на землянику,
Что если пить за твою победу -
То не стопарик, а всю бутылку,
Что утром встанем опять с похмелья
И кто-то мрачный не ляпнет сдуру:
Поминки, мол, наше всё веселье!
Ты просто встал затушить окурок.

Обвиняю тебя в бессмертных,
В неизбывных твоих грехах!
Дура-девочка, ты - не стерва,
Ты - стервятница при богах:

Обглодать до кости идею,
Выжидать на краю зрачка...
Если мне повезёт - успею
С твоего сорваться крючка.

Я иду между сном и былью
Прямо в небо - мостить мосты.
Над дорогой черно от крыльев
Целой стаи таких, как ты.

И если, входя в мою дверь, ты видишь далёкий берег
Так близко, что можешь холодный песок зачерпнуть рукой,
Самое главное, от испуга не хлопай, как громом, дверью -
Ты застал у меня в гостях новый мир, иногда он такой,

И так просто застать неушедшее, не разминуться с чудом,
Это просто эхо рассказанного - блеск облизанных морем камней,
Отпусти из ладони дверную ручку, как птицу, шагни оттуда -
Как ребёнок делает первый шаг, - и беги по песку ко мне.

Начинай излагать напевно, как список кораблей и любовниц,
Если, выйдя ко мне в эту дверь, ещё помнишь, зачем вошёл,
Если, рисуя след на влажном холодном песке, ты способен помнить,
А не просто идти вдоль берега - слово за слово, стежок за стежком.

Наливай себе чай, мёд и дёготь - по вкусу, садись и слушай:
Ничего здесь нет, только я и буквы, и жадная пустота...
Вот видишь, вода, и дух над ней, и капелька суши.
Да и то - не суша. Просто слова. Мои слова.

Не стоят моего внимания
Твои потуги красноречия,
Теряя знаки препинания,
Ты мчишь на красный и навстречу мне.
А за рубеж невозвращения,
Не встретив по пути препятствия,
Бредут жирафы длинношеие
Меж Гумилёвым и Стругацкими;
И прочий мир, любовно созданный
Из наших слов, теперь опошленных,
Собрался и со всеми звёздами
Уходит неуклонно в прошлое.
Не стоят нашего внимания
Обломки мирообразующей.
Моменты недопонимания
Слились в часы и где-то в будущем
Альтернативная Вселенная
Свернулась. Щёлк - и нет.
И не было.

Навеяно муками одного товарища на тему умирающих из-за краха личных взаимоотношений придуманных миров.

Я мог бы станцевать тебе стриптиз,
Я мог бы быть твоим иль быть твоею
[Цензура], исполнять любой каприз...
Не вышло. И ты знаешь - не жалею.

Я мог бы быть. Достаточно. Уже
Довольно сказано - я мог, но всё же не был.
Я не вписался с ходу в твой сюжет,
А мне хватило бы абзаца, мне бы

Хватило пары строчек под финал:
Мол, а потом они исчезли вместе.
Прости, что я тебя не дочитал,
Тебе бы быть хоть каплю интересней!

Ты не снишься, только не проходишь,
Перейдя в хроническую форму -
Шрам еле заметный на ладони,
Линии связавший по-другому,
Шрам еле заметный на запястье,
Детская улика малодушья.
Ты не снишься - в этом моё счастье,
Я к тебе прекрасно равнодушен,
Лишь фантомно ноет где-то рядом,
Где срастались судьбы воедино.
Ты не снишься, и поверь - не надо!
Эти мысли словно паутина.
Ты не снишься. Просто очень больно.
Как толчёное стекло в конфете...
Я не вспоминаю и не вспомню,
Словно не было тебя на свете.

Когда-то kulverstukkas попросила меня написать про "настроение, когда хочется грустить". Я в своём репертуаре - всё с ног на голову и не о том, но всё же - вот.

Позвольте, я снова не буду таким, как кажусь -
Чужим соответствовать снам утомляет безмерно.
По осени листья в аллеях сгребают и жгут,
И это весьма благотворно влияет на нервы.

Усатые дядьки в цилиндрах гуляют в ландо
С чахоточно-бледными дамами в платьях из шёлка.
Сегодня погода и город опять заодно,
И птицы всё так же щебечут без сна и умолку.

Копыта игрушечных пони по парку звенят,
Под строгим прицелом бесстрастных сухих гувернанток
Смеются над птицами дети, их каждый наряд
Похож на пирожное с кремом - в оборках и бантах.

Неясным томленьем наполнен сентябрьский день,
Вам хочется грусти и новых стихов для альбома...
Пусть Вам их напишут другие, простите, мне - лень.
Вы умерли слишком давно, чтоб я был в Вас влюблённым.

Послушай, брат, есть место на земле,
Где солнце ткёт свои златые сети,
Где не тоскуют средь зимы о лете,
А летом не скучают по зиме,
Где небо - как вода, вода - как небо,
Где земляника слаще, чем любовь,
И пена взбитых сливок - облаков,
И запах свежей выпечки - и хлеба.
Послушай, брат, там во дворе лежит
Большой лохматый пёс, играют дети,
Из-под ладони вдаль глядишь - и ветер
Гоняет по дороге пыль. И жизнь
Длинна и словно вышитый рушник -
Белым-бело и красные узоры.
А горизонт приподнимают горы,
А у изножья гор журчит родник.
Послушай, брат, есть место на земле,
Где всё идёт по замыслу и слогу,
Нам не найти его, и слава Богу:
Ведь там нет места - ни тебе, ни мне.

Солнечный ветер слизнёт нашу плоть с каркаса,
Выбелит кости, заточит, как бритвы, скулы.
Слышишь, шуршат песчаные маракасы?
Небо легло на плечи, я стал сутулым.

Небо - оно тяжёлое, словно море
Глубоководным рыбам, придонным гадам,
Те и не знали горя, пускали корни,
Небом своим единственным мня преграду

Между собой и солнцем. Шуршит пустыня,
Перетекают дюны, струятся змеи,
Солнечный ветер лижет тела нагие.
Мне говорили раньше, что акварелью

Были земные дали, теперь - гравюра,
Выжженный чёрный контур на белом фоне.
Самая гигиеничная температура:

Что не оплыло воском, истлело пеплом.
Свет очищающий в пепельном небосклоне,
Мы улетаем в космос с солнечным ветром.


Эдакий недосонет... точнее, пересонет. На целый катрен пере =(

Дождей никто не отменял, учтите,
И молча штопают меня косые нити...

Я голос сорвал, выкликая забытое имя,
Я руки разбил, проходя сквозь кирпичные стены,
Я шёл не один, но всегда приходили другие,
И я находил в этом горькую прелесть системы.

Я плакал и пел, я умел тогда то и другое,
Но слёзы закончились, струны поплыли нейлоном,
И если сначала казалось - мир ищет героев,
То после я понял, зачем: чтоб кормились вороны.

Я страстно любил, а потом оказалось внезапно,
Что просто любить - неизбывно, безумно сложнее,
Я голос сорвал, умоляя: пустите обратно,
Туда, где наполнено смыслом всё то, что умею.

Молчанье вокруг воздвигает заслон за заслоном,
Я голос сорвал, я кричал в никуда, извините...
Но чтобы когда-нибудь всё же достаться воронам,
Я в небо бросаю слова, точно красные нити.

Не выбраться - накрыло с головой.
Барахтайся. Живи. Кажись прохожим
Распластанной по берегу звездой
(Отращивал бы лапы, иглокожий!).

Учись дышать, как в детстве - говорить.
Последнее пока не пробуй - рано.
Выхаркивай из жабр ультрамарин.
Переходя проспект, смотри направо.

Перенимай у боковых ветвей
Невиданные прежде ноу-хау:
Обдумай преимущества костей
Перед хитином, зуба - перед жалом.

И знай - года работы над собой
Не застрахуют: даже тихий омут
Однажды вновь накроет с головой.
Ты выживи. И снова - вверх по склону.

Поцелуй меня, снег. Я останусь с тобой навсегда,
Я останусь в твоей белизне, обескровлен, очищен,
Мы накроем с тобой все любимые мной города -
Ледяной паранджой, белоснежным цветением вишни,

Нежной ретушью льдистых узоров на стёклах и снах,
Разольём облака белым кипенем, пеной молочной.
Поцелуй меня, снег. Я устал, я так страшно устал,
Следопыту следов не прочесть - неразборчивый почерк.

Солнце бьётся на искры и их рассыпает, маня,
Прямо под ноги - ляг, отдохни, утолю все печали...
След петляет и рвётся. Лицо опускаю в тебя -
Поцелуй меня, снег. Я останусь с тобой, обещаю.

Я сегодня стихи пишу в уме,
Я несу тебе в кулаке рассвет
В вафельном рожке. Повстречайся мне,
Я умею быть лучшей из примет.
Я иду на север, встречаю дождь,
Дождь идёт за мной, как приблудный пёс.
Я гляжусь в витрину - хорош? хорош! -
У меня в кармане лежит вопрос,
От которого ответ - сорок два.
Я кусаю яблоко. Сочный хруст.
Дождь, - ты спросишь, - просто с небес вода?
Нет, не "просто", это - небесный блюз,
Если небу грустно, оно в слезах
И платка не хватит их осушить.
У меня на левой ладони знак
Поперёк черты, означавшей жизнь,
Я сшиваю сказки стежками слов,
Повстречайся мне, посмеёмся всласть...
Под ногами в луже сеть проводов -
Кто-то тралил звёзды и бросил снасть.

Я бы мог тебя любить, знаешь,
Как по первому - босым - снегу,
По слоновой кости злых клавиш,
Только я уеду, уеду,
Я не знаю, как живут птицы,
Если крыльям не дают неба,
Я бы мог снежинкой лечь на ресницы
Глаз твоих, но всё же - уеду,
Перепутья заплелись в сети,
Я богат, как Крёз, и словно мышь беден,
Знаешь, где-то точно на свете
Есть конец пути. Ну, хочешь - уедем?

Или что добродетели Марии, Фатимы и Руфи перепутались в умах позднейших летописцев, и добродетели, свойственные одной, приписывались другой, и наоборот? Что добродетели, приписываемые Фатиме, на самом деле принадлежали Руфи? Что песня Руфи пелась Марией?
Эдвард Уитмор "Синайский гобелен"

На Иерусалим ложится тьма.
Ветхозаветный крутобёдрый символ
Несёт кувшин на голове красивой,
Немного Руфь, немного - Фатима:
И византийский лик, и римский лоб,
И кудри собраны по моде древних греков,
Она - сама История, и крепко
Усвоила предложенный урок.
Она была Европой - под быком,
А с лебедем была холодной Ледой,
Она внесла на блюдечке победу
И голову на блюде - до того.
Закрой глаза, смотри: она идёт,
Звенит браслет, блестят на пальцах кольца,
И прядь волос из-под хиджаба вьётся,
И мир, как зверь, лежит у смуглых ног.
Глаза не открывай. Она идёт.
Клянись ей в верности - и будешь вероломен,
Сбежавший раб её каменоломен,
Ты позабыл Крестовый свой поход?
Она ступает по костям эпох,
И смерь сладка под узкими ступнями.
Ты думаешь, мы выбирали сами?
Мы выбирали из её даров.
И грудь её - как спелые плоды,
И плоть её - как солнечные блики.
Она идёт. И нет пред ней - великих.
И Вечность - всё, что можешь дать ей ты.

Орлята учатся летать.
Им салютует шум прибоя,
В глазах их — небо голубое…
Ничем орлят не испугать!
Орлята учатся летать.
Николай Добронравов

Здесь драконята учатся летать
И крылья расправляют на рассвете,
Их выбраковывает встречный ветер
И под крыло ложится высота.

Естественный, как лезвие, отбор -
Разбившийся не опозорит рода,
Уж так заведено самой природой,
И нам с яйца известен приговор

Всем тем, чьи крылья не поймали ток
Течений ветра, солнечной дороги.
Вершины гор следят, мудры и строги,
Закон драконов честен и жесток:

Кто не взлетел, тот всё равно умрёт,
Не выживет в пыли кусочек неба.
Сияет солнце на вершинах снегом
И драконята падают - вперёд.

Мы утром не вспомним, ведь правда? Скажи мне, что так,
Мне хочется верить, что именно так и случится.
Ты будешь смотреть за окно, я - рассказывать в лицах
Какой-то услышанный давеча сущий пустяк.
Мы утром не вспомним, что было в ночной темноте -
Она с головой накрывает, защита и плаха,
Мы плачем от жалости, нежности, злости и страха,
А утром не вспомним, а вспомним - решим, что во сне.
Мы утром не вспомним. Себя разделив на инь-ян,
Мы утром запрём наши ини в шкатулках для ниток,
Они раздолбаются в кровь от бесплодных попыток
Обратно слепить эти души, что мы - пополам,
А утром не вспомним. И даже не будем гадать,
Зачем на ладонях с утра след запёкшейся крови.
Мы ночью убили любовь, а наутро не вспомним.
Скелеты в шкафу - полбеды. Не смотри под кровать.
Мы утром не вспомним. Не вспомним. Не вспомним. Опять.

Estellene, прости, я честно не имел в виду ничего такого, меня просто понесло! О_О
...как обычно.

Всё будет после смерти - кино, музеи,
И посиделки в кафе, и разговоры.
Помнишь, на нас прохожие всё глазели?
Я так и не поджарил нам помидоры,
Не подарил тебе сто одну герберу,
Не наступил на хвост твоей новой кошке...
Эй, не грусти. Меня понесло не в меру.
Всё будет, только ты подожди немножко.
Я не прошу обетов и обещаний,
Сам не даю - прости, тут тааакие цацы...
Я ничего не оставил здесь на прощанье.
Я лишь прошу тебя помнить и улыбаться.